Расскажу историю, которую рассказал мне отец. А её ему поведал его близкий друг, с которым он общается с детства. Его я тоже неплохо знаю, он врать не будет, да и зачем ему?
Мой отец, как и его друг (буду называть его дядя Миша), родом из деревни в глухой тайге. Все, кто там живет, с детства охотники-рыбаки. Смело ходят по тайге без компаса, а на медведя с одним ножом. Люди, которые не боятся дергающихся ручек, мерещащейся дряни и всякой околопаранормальной фигни. История была осенью, когда шли дожди, начинало рано темнеть и холодало.
Дядя Миша и его друг решили съездить на промысел к одной из небольших речек глубоко в тайге. Путь был неблизкий. Сначала на лодке по реке от деревни до лесной избушки. Затем пешком по тайге с ночевкой, и еще полдня до места. Маршрут этот уже давно проложен дедами и старожилами. Так вот, на полпути к месту в тайге был старый огромный барак, где жили и работали в советское время ссыльные. Местные деды давно уже поговаривали, что там дело нечисто, нарекли этот барак «проклятым» и обходили это место далеко стороной, предпочитали ночевать под ёлкой вместо крыши над головой. Ну а дядя Миша и его друг, конечно, посмеивались, но советы бывалых уважали. Егеря плохого не посоветуют. Но в этот раз получилось по-другому...
Стемнело рано, заморосил дождь, подул сильный ветер. И они решили, что стоит переночевать под крышей над головой, то есть в том бараке. Оно и понятно: там относительно сухо, нет сквозняков сильных и безопасно (хищная живность побаивается людских строений). Пришли они в барак, развели прямо внутри костер, поужинали, все было хорошо. Легли спать, костер чуть тлеет.
Миша проснулся посреди глухой ночи. Темнота такая, что глаза что закрой, что открой — один чёрт. Костер вообще не горит, даже не тлеет. Осмотрелся, прислушался и тут понял, что проснулся от громкого скрипа — кто-то по старой вертикальной лестнице поднимается (или спускается) и сопит. Потом это нечто стало спускаться. Скрип-скрип, скрип-скрип. Равномерно, но плотно ступая на ступени. Ну он, конечно, не понимает. Тихонько нащупал друга, повернулся к нему, а тот: «Я уже, наверное, час не сплю, оно уже весь барак обошло». Они лежали без движения около 5 минут, и страх все нарастал. И тут всё стихло. Затем как будто сквозняком прошёлся шорох по половицам. Миша с другом вглядывались в темноту, но ничего не было видно, Затем одновременно они почувствовали, что это нечто остановилось напротив них и стало сверлить их глазами, да так пронзительно, что друг без памяти вскочил и побежал наружу. Миша еле опомнился, тоже вскочил и побежал.
Бежали они долго в почти непроглядной темноте в неизвестном направлении. Оставшуюся часть ночи провели под кустом, трясясь от холода и страха, ничего не понимая. Настало утро, рассвело. Ну что делать, за вещами надо идти, а как иначе. Наконец, договорились, что этот друг и пойдет туда. Тихонько добрались до барака, вроде тихо, всё, как обычно. Друг зашел, осмотрелся, начал собирать вещи и тут как будто окаменел, через мгновение вылетает с огромными глазами и весь белый. В руках сжимает мертвой хваткой, что успел схватить, и они опять побежали. Потом успокоились, отдышались. Друг рассказал, что была тишина — и тут ему кто-то то ли облокотился, то ли опёрся на спину, закашлялся в ухо: «Кхе-кхе», — и он почувствовал на затылке дыхание.
За остальными вещами они так и не пошли: плюнули, полубосые вернулись обратно к лодке и уплыли домой. И с тех пор никогда туда не ходили.
