IF I STAY (Форман Гейл)

Часть 5

12:19 дня 

 У меня множественные травмы.

По-видимому, раздавлено лёгкое. Разорвана селезёнка. Внутреннее кровотечение неизвестного происхождения. И самое серьёзное – ушиб головного мозга. А ещё у меня сломаны рёбра. На ногах раны, которым потребуются пересадка кожи, и на лице тоже раны, которым понадобится пластическая хирургия, но, как отмечают врачи, только в том случае, если мне повезёт.

А сейчас, в хирургическом отделении, врачам приходится удалить мне селезёнку, вставить новую трубку, чтобы откачать кровь из моего раздавленного лёгкого и остановить то, что может вызывать внутреннее кровотечение. Для мозга они могут сделать немногое.

– Мы подождем и понаблюдаем, – говорит один из хирургов, изучая компьютерную томографию моей головы. – А пока позвоните в банк крови. Мне нужны две упаковки первой отрицательной и ещё две держите наготове.

Первая отрицательная. Моя группа крови. А я и не знала. Странно, но мне не приходилось прежде об этом задумываться. Я никогда не была в больнице, если не считать того случая, когда пришла в пункт первой помощи после того, как порезала лодыжку о битое стекло. Мне даже не понадобились тогда швы, только укол от столбняка.

В операционной врачи спорят о том, какую музыку поставить, совсем как мы сегодня утром в машине. Один парень хочет джаз. Другому подавай рок. Анестезиолог, стоящая у моей головы, настаивает на классике. Я её поддерживаю и чувствую, что это, должно быть, помогает, потому что кто-то ставит диск с Вагнером, хотя не думаю, что восторженный «Полёт валькирий» – то, на что я рассчитывала. Я надеялась на что-нибудь полегче, на «Времена года», возможно.

Операционная комната – маленькая и переполненная людьми, полная ослепляюще ярких ламп, которые подчёркивают, насколько это грязное место. И она не похожа на те помещения, что показывают по телевизору, где операционные напоминают девственно чистые театры, в которых могли бы разместиться оперный певец и зрители. Пол, хоть и начищен до блеска, но потемневший и испещрённый царапинами и полосками ржавчины, которые я принимаю за старые пятна крови.

Кровь. Она повсюду. Врачей это ни капли не беспокоит. Они режут и зашивают плоть, и откачивают целые реки крови, словно моют посуду в мыльной воде. И при этом перекачивают в мои вены постоянно восполняемый запас крови.