Проблемы с законом

Глава 6

Отабек понимает, что что-то не так, едва заходит в подъезд после работы спустя неделю.

      Смутное чувство предстоящей беды — душное, мешающее думать, терзавшее его целый день, — он даже не пошёл в спортивный зал сегодня, хотя ещё с утра собирался туда, — обостряется из-за слабого табачного привкуса в воздухе. На своём этаже — вернее, на лестничном марше к следующему, Отабек видит Юру.

      Только вот тот его не то, что не замечает — не реагирует совсем, направив совершенно пустой взгляд на противоположную бело-зеленую стену. На ступеньке рядом лежит телефон и пустая пачка, разодранная на мелкие клочки.

      Отабеку становится страшно.

      Юра сломан. В таком состоянии он и начинал свою саморазрушительную гонку с полицией — поймают-не поймают, пока Отабек не пришёл к нему на помощь, остановив, сумев заставить улыбнуться впервые за долгое время по-настоящему.

— Юр? — Отабек садится на корточки, трогает за плечо. — Юра?

      Плисецкий поворачивает медленно голову, не отрывая затылок от стены, и смотрит прямо на него. Смотрит, будто не видит ничего совершенно мутными глазами. А потом вдруг они сверкают слезами, рот его кривится, и Юра, взвыв,
практически проскулив коротко, утыкается Алтыну в плечо, и руками за шею обнимает крепко-крепко.

      Отабек гладит спину в темной кофте — куртка валяется на ступеньке рядом, что крайне глупо — в подъезде не намного теплее, чем на улице. Плечи Плисецкого трясутся, и Отабек прикасается губами к светлой макушке. Юра всхлипывает, прижимается ещё ближе к Алтыну.

      Отабеку страшно — Плисецкий не плакал, когда его избили, сдерживал слезы, когда родители между ним и алкоголем делали выбор в пользу бутылки, а не сына, не проронил ни слезинки на похоронах матери — а сейчас рыдает, как ребенок. Оно, возможно, и к лучшему, нет обледенения эмоций. Пока нет.

      Нельзя допустить, чтобы оно появилось.

      Отабек может сделать предположение о том, что вызвало такое состояние Плисецкого, и от этого предположения страшно делается даже ему самому, что уж говорить про Юру.

      Тот может переживать так только из-за дедушки.

      Отабек, по-прежнему обнимая подростка, поднимает его с холодных ступенек, подцепляет пальцами лямку рюкзака — полупустого, хотя Юра должен был быть сегодня в школе, запихивает его телефон в свой карман, чтобы тот не мешался.