Теодор Драйзер - Стоик

78

Следующие четыре года Беренис знакомилась с различными положениями учения йоги; прежде всего она приучилась сидеть в классической позе йогов, совсем прямо и неподвижно, так как, созерцая, человек не должен чувствовать своего тела. Ибо Дхьяна, то есть созерцание, учат йоги, есть отрешенность. Беренис училась подчинять себе жизненные силы своего тела — это было учение Праньяна; она изучала Пратьяхара — искусство внутреннего самосозерцания; Дхарана — искусство сосредоточения; Дхьяна — искусство созерцания; часто она сравнивала свои записи с записями других учеников, — вместе с нею занимались один англичанин, молодой и очень способный индус и две индуски. С течением времени она узнала все виды учения йоги — Хата, Раджа, Карма, Джнанаи и Бхакти. Она узнала, что брахма — сущность — и есть высшее проявление бога. Оно не может быть ни определено, ни выражено. В «Упанишадах» сказано, что брахма — это все сущее, а также познание и блаженство. Но и это еще не все. Нельзя говорить о брахме как о чем-то, что существует, Брахма есть само существование. Брахма — это не мудрость и не радость, брахма — это абсолютное познание, абсолютное блаженство. «Нельзя разделить на части бесконечное и заключить его в понятие конечного. Вся вселенная полна мною, моим извечным „я“, недоступным для человеческих чувств. И хотя меня нет ни в одном живом существе, все они существуют во мне. Это не значит, что они существуют во мне физически. В том-то и заключается моя сокровенная тайна. Пытайтесь разгадать ее. Я поддерживаю жизнь во всех живых существах, я порождаю их, но моя связь с ними неуловима. Однако, если человек будет поклоняться мне и будет размышлять обо мне, ничем не отвлекаясь и посвятив мне все свои помыслы и каждую минуту своего времени, я дам ему все, в чем он нуждается, и сохраню его достояние. Даже те, кто поклоняется другим божествам и с верой в сердце приносит им жертвы, на самом деле поклоняются мне, хотя идут ко мне ложным путем. Ибо я единственный, кто возликует от этих жертв, я единственное божество, которое их принимает. И все же эти люди обречены вернуться к своим земным заботам и страстям, ибо они не признают меня в моей подлинной сущности. Кто приносит жертвы разным божествам, тот и придет к этим божествам. Кто поклоняется предкам, тот придет к своим предкам. Кто поклоняется силам и духам природы, тот придет к ним. Так и мои приверженцы придут ко мне». Гуру однажды сказал Беренис: — Самый воздух, которым мы дышим, каждым своим дуновением как бы говорит: «Это божество!» И вся вселенная с мириадами солнц и лун возглашает устами тех, кто способен говорить: «Это божество!» И Беренис припомнились «Последние строки» — чудесные стихи Эмили Бронте, которая когда-то была ее любимой писательницей: Душе моей не ведом страх, Ничто ей все земные бури; Мой щит — молитва на устах И бог, витающий в лазури. О всемогущий! Ты в груди, Твоею волей сердце бьется, — Я не прошу тебя — приди, Ты здесь, и вечно радость льется. Бесплодны помыслы людей — Развеет их дыханье тлена, — Так в океане средь зыбей Бесследно исчезает пена. Благоговейная хвала Тебе, чья мощь непостижима! Бессмертья твоего скала От века непоколебима. Сучит, как свет, твою любовь Тысячелетий вереница, Все рушит, созидая вновь, Твоя незримая десница. И пусть планет и звезд рои В пучине сгинут бесконечной — Живут создания твои В тебе, всевышний, жизнью вечной! И смерти нет. И не умрет Ни малый атом, ни комета — Где ты — все дышит, все живет В лучах божественного света… В другой раз гуру спросил: — Скажи: найдется ли такой человек, который не был бы тобой? Ты — душа вселенной. Если кто-то подойдет к твоей двери, выйди ему навстречу, ибо это ты сама. Все люди — одно целое. Безрассудно думать, что каждый человек — это что-то самостоятельное и отдельное. Ты ненавидишь. Ты любишь. Ты боишься. И все это — безумие, невежество и заблуждение! Единственное зло — это мысль или слово, ослабляющие дух. Если все солнца зайдут, луны обратятся в прах, будут исчезать мир за миром, — что тебе до этого? Стой непоколебимо, как скала, — тебя уничтожить невозможно. О бессмертии гуру сказал: — Частица энергии, которая всего несколько месяцев назад принадлежала солнцу, теперь может принадлежать человеческому существу. Ничто не ново в этом мире. Одни и те же явления сменяют в нем друг друга, — это словно вращение колеса. Все перемены этой вселенной происходят одинаково — все новое последовательно возникает и исчезает. Миры сменяют друг друга — они возникают из чего-то более мелкого, эволюционируют, разрастаются и снова исчезают, превращаясь в то, из чего возникли. И так все в жизни: возникает и потом превращается в то, из чего возникло; Что же исчезает? Форма. В определенном смысле даже тело бессмертно. В определенном смысле тела и формы вечны. Что это значит? Возьмем горсть мелочи и бросим вверх. Предположим, монеты упадут в таком порядке: 5–6–3–4. Мы поднимаем монеты и бросаем их снова, потом еще и еще. И когда-нибудь они упадут опять так же, получится то же сочетание. Вот и атомы, составляющие вселенную, тоже, как эти монеты, разъединяются и снова соединяются — и так без конца. Но непременно настанет такое мгновение, когда вновь образуется то же сочетания: ты снова будешь здесь, и все предметы будут иметь ту же форму, и о том же будет идти разговор, и вот этот же кувшин будет стоять, как стоит сейчас. Бессчетное множество раз так было, и бессчетное множество раз так будет. Мы никогда не рождаемся и никогда не умираем. Каждый атом живет своей самостоятельной, ни от кого не зависящей жизнью. Атомы объединяются в группы, обладающие, пока они существуют, определенным сознанием; эти группы в свою очередь объединяются и образуют более сложные тела, служащие сосудами для высших форм сознания. Когда для тела наступает смерть, происходит расщепление и обособление клеток друг от друга, и начинается то, что мы называем распадом. Сила, сцеплявшая клетки, исчезла, они теперь предоставлены самим себе и могут образовывать новые сочетания. Смерть — это лишь одно из проявлений жизни, и уничтожение одной материальной формы — только прелюдия к возникновению другой. О развитии вспять он сказал: — Из семени вырастает растение, из песчинки — никогда. Отец дает жизнь младенцу, но ком глины никогда не превратится в ребенка. Какие же законы управляют развитием — вот вопрос. Чем было семя? Тем же, что и дерево. Все возможности будущего дерева заложены в этом семени; все возможности будущего человека заложены в младенце; все возможности живого существа заложены в зародыше. Что же это значит? А вот что: всякой эволюции предшествует инволюция. Не может развиваться то, чего не существует. И тут современная наука снова приходит нам на помощь. Математика учит, что общее количество мировой энергии всегда неизменно, Нельзя изъять из материи ни единого атома, как нельзя лишить ее и ни одной единицы силы. Раз это так, эволюция не возникает из ничего. Но из чего же она возникает? Она возникает из инволюции, из развития вспять. Ребенок — это зрелый муж в прошлом, а зрелый муж — это развившийся ребенок; семя — это дерево в прошлом, а дерево — это развившееся семя. Все возможности всего живого заложены в зародыше. Теперь все становится несколько яснее. Дополним это идеей продолжений жизни. Жизнь одна — от простейшей протоплазмы до человеческого существа. Семя несет в в себе то, чем оно будет, еще до того, как оно приняло какую-либо определенную форму. Однажды Беренис спросила: — А что вы думаете о милосердии? И гуру ответил: — Не гордись, когда помогаешь бедному. Будь благодарна, что тебе представилась эта возможность. В благодеянии проявляется твоя вера — чем же гордиться? Разве вся вселенная — это не ты? Радуйся, что на пути твоем встретился бедняк, ибо, помогая ему, ты помогаешь себе. Благословен не тот, кому дается, а тот, кто дает. Тогда Беренис спросила его о красоте: столь многие поклоняются ей во всех ее проявлениях и становятся поистине ее рабами. Гуру ответил: — Даже в самых низменных влечениях заложена частица божественной любви. На санскрите всевышнего называют иногда Хари, что значит — тот, кто притягивает к себе все сущее. Поистине только он и достоин притягивать к себе человеческие сердца. Ибо кто может пленить душу? Только он. Вот ты видишь человека, которого привлекает чье-то красивое лицо, — неужели ты думаешь, что горстка определенным образом соединенных молекул способна увлечь кого-нибудь? Ничуть! За этими частицами материи должна быть — и есть — сокрытая частица высшего начала, высшей, божественной любви. Невежда и не подозревает об этом, но, сознательно или бессознательно, влечет его только эта искра истинно прекрасного. Итак, даже наиболее низменные влечения порождаются самим божеством. «Ни одна женщина, о возлюбленный, не любила своего мужа ради него самого, но ради Атмана, ради всевышнего, заключенного в нем». Всевышний — это великий магнит, а мы все — словно металлические стружки, и он притягивает нас к себе, а мы стремимся постичь его — узреть лик Брахмы, отраженный во всех формах и очертаниях. Мы думаем, что поклоняемся красоте, на самом же деле — мы поклоняемся лику Брахмы, проступающему сквозь нее. В глубине всего — сущность. И дальше: — Раджи-йог знает, что плоть существует для того, чтобы душа приобрела опыт, а опыт учит, что никогда и ничем душа не была и не будет связана с телом. Человеческая душа должна понять и прочувствовать, что она испокон веков была и остается духовным началом, а не материальным, и что соединение ее с материей только временное и не может быть иным. Раджа-йог учится отречению на самом тяжком из отречений: он прежде всего должен понять, что вся видимая и осязаемая природа — только иллюзия. Он должен понять, что всякое проявление силы в природе порождается не самок природой, а духом. Он должен с самого начала усвоить, что все знание и весь опыт проистекают от духовного начала, а не от плоти, и потому должен тотчас по убеждению разума порвать все узы, соединяющие его с плотью. Но из всех видов отречения самое естественное то, которому учить Бхакти-йоги. Никакого насилия, — ни от чего не нужно отрывать себя, ни с чем не нужно насильно расставаться. Отречение Бхакти — легкое, оно проходит плавно, незаметно и так же естественно, как все, что нас окружает. Человек любит свой город, потом он начинает любить свою страну, любовь к городу отмирает легко и естественно. Человек научается любить весь мир, и тогда его любовь к своей стране, его фанатический патриотизм отмирает безболезненно, сам собой, без всякого насилия. Человек непросвещенный любит чувственные наслаждения, но чем культурнее и просвещеннее он становится, тем больше влечет его к наслаждениям умственным и тем меньше — к наслаждениям чувственным. Для того чтобы познать отречение, требуемое Бхакти, не нужно ничего убивать в себе, оно приходит так же естественно, как естественно рядом с сильным светом постепенно тускнеет более слабый, пока не померкнет совсем. Так и любовь к удовольствиям чувственным и умственным тускнеет и меркнет в свете любви к всевышнему. Эта любовь к всевышнему все растет и принимает форму Парабхакти, или высшего поклонения. И для того, кто познал эту любовь, исчезают формы, теряют смысл ритуалы, перестают существовать книги, святыни, храмы, церкви, религии и секты, страны и национальности — все эти мелкие ограничения, все оковы понятий и условностей отпадают сами собой. Ничто больше не связывает его и не ограничивает его свободы. Так корабль, приблизившийся к магнитной горе, вдруг рассыпается на части — все его железные болты и скрепы магнит притягивает и извлекает из их гнезд, доски распадаются, а волны подхватывают и уносят их. Точно так же и высшее начало снимает все скрепы с души, и она обретает свободу. В таком отречении, близком к поклонению, нет ни жестокости, ни борьбы, ни подавления, ни усмирения. Для познания Бхакти не нужно подавлять ни одного из своих чувств, — нужно только стремиться развить их и обратить к богу. Отрекись от этого видимого, иллюзорного мира, — лишь тогда обретешь ты счастье, если во всем будешь видеть всевышнего. Имей, что имеешь, но все обожествляй! Не прилепляйся к земным благам. Во всем люби всевышнего. И тогда ты будешь жить так, как учит и христианство: «Ищите прежде царствия божия». Всевышний живет в сердце каждого живого существа, снова и снова поворачивает он колесо своей божественной иллюзии Майи, и вместе с ним подымается и падает все живое. Во всевышнем ищи себе прибежище. Его благостью обретешь ты душевный покой — и тебя не коснутся никакие перемены. Когда по истечении определенного времени, или цикла, называемого кальпой, вселенная рассыплется в прах, она перейдет в потенциальное состояние — в состояние семени, вызревающего для нового рождения. Период образования новой формы носит у Кришны название «дня Брахмы», период потенциальный — «ночи Брахмы». Существа, населяющие мир, то возрождаются, то вновь подвергаются распаду — вместе со сменой космического дня и ночи. Не следует, однако, думать, что процесс распада соответствует «возвращению к всевышнему». Просто существо, потеряв свою форму, переходит во власть Брахмы, который послал его в мир, и пребывает там до тех пор, пока не настанет пора его нового воплощения. Индуизм приемлет и признает многие воплощения бога, в том числе — Кришну, Будду и Христа, и допускает, что будет еще немало и других воплощений… И, наконец, настал день, когда Беренис услышала от гуру последние напутственные слова, ибо он знал, что она должна покинуть его. — Итак, я научил тебя мудрости, которая есть тайна тайн, — сказал он. — Обдумай все, что я тебе говорил. А потом действуй, как сочтешь нужным и правильным. Ибо Брахма говорит: «Кто не ведает заблуждений и знает, что во мне все сущее, — знает все, что можно познать. И потому он поклоняется мне от всего сердца». Это самая священная истина из всего, чему я тебя научил. Кто познал это, тот воистину стал мудр. И цель его жизни достигнута.