Лето будет долгим

6. Awkward requests

***

Пожалуй, так жестко я еще не просыпалась никогда. Что-то мокрое и холодное внушительной, тонкой, но мощной струйкой брызгает мне в лицо, и я резко раскрываю глаза, вскрикивая. Что происходит? Слух цепляет смех Олли, который держит в руках водяной пистолет, пятью секундами ранее пустив его в ход вместо слов "вставай". Господи боже. 

— А ну, иди сюда! — стоит моим губам приоткрыться для крика, как мальчик приходит в действие и начинает бежать в сторону выхода из библиотеки. — Я тебе сейчас шею сверну! 

От резкого и внезапного подъема на ноги у меня кружится голова. Щурюсь яркому солнечному свету, бросая короткий взгляд за окно. Весь наш двор кишит пластиковыми стаканчиками и кусочками порванной бумаги, зато из людей никого нет. Я боюсь представить, что там находится на первом этаже и в моей комнате. Если что, я заставлю Стива поменять мне постель после всего. Не припоминаю определенный момент, когда эта вечеринка закончилась, весь ее остаток я провела здесь. Кажется, я уснула на подоконнике папиной библиотеки и едва ли с него не упала после того, как Оливер, второй по счету О’Брайен, которого я не перевожу на дух, пожелал мне "доброго утра". 

— Я ведь тебя догоню! 

Вылетаю пулей из помещения в коридор второго этажа, едва ли не спотыкаясь о пластиковый стаканчик, подвернувшийся мне под ногу, потому резко хватаюсь за перила лестницы, ведущей на первый этаж. После сна ноги немного заплетаются, но сонливость с каждой секундой все сильнее покидает мое тело, заменяясь чистым и ясным разумом.

— Мама! — слетает с уст Оливера.

— Нет, не мама! Мамы здесь нет! Ай! — вскрикиваю, когда больно ударяюсь пятой точкой прямо на лестнице, подскользнувшись. 

А спонсор этого дня слово "подскользнись". "Подскользнись" — пересчитай позвонками ступеньки, вспомни, как больно падать. 

Оливер выбегает на кухню, принимаясь прятаться за спиной у старшего брата, который наливает в стакан минеральную воду и протягивает его Стиву. Мой брат хмурится, пальцами сжимая виски, немного покачивается из стороны в сторону, хныча. Лицо у него мятое, как и у Марты Грейс. Кажется, более менее адекватный из всех только Дилан. Точнее, его мучает не такое уж и страшное похмелье, как этих двоих. Дилана вообще ничего не мучает, ибо он "соблюдает режим".