Экстракт цветка ванили.

Глава седьмая: Новенький.

Прочтите прошлую главу, т.к я ее пропустила и обновила по новой.

Утро совсем не задалось. Мало того, что все круассаны, которые вчера они готовили, были съедены, так еще и проспал. Сокджин, быстро положив нужные тетради и другие необходимые вещи в сумку, побежал в ванную.

— Чунмен, уйди от ванной! Я проспал! — младший омега потупил малость, но после отошел от двери.

— Хён, только давай быстрее, — немного возмущенно попросил Мен, держа в руках сменную одежду.

— А по-другому и не получится! — раздался голос из ванной. Шаги за спиной заставили обернуться младшего, но тот не удержался на ногах и уткнулся кому-то в грудь. Облокотившись руками о чужое тело, он медленно поднял голову, встречаясь с глазами брата-альфы.

— Может руки уберешь? — младший смущенно убрал руки от накаченной груди брата, пытаясь уловить слабый аромат. Отсутствие первой течки лишало омегу не только запаха, но и возможность чувствовать другие, а как же Чунмену хотелось ощутить запах Джинена. Но сейчас легкий, еле уловимый запах гвоздики осел в легких, дразня еще невинное сознание омеги.

— Так, ребятки, я все, выбирайте сами, кто следующий, а мне пора! — Сокджин улетел в свою комнату, оставляя братьев воевать за возможность попасть в ванную. Наспех натянув светлые джинсы и розовый худи, омега надел любимые носочки с "Марио" и, быстро высушив и уложив волосы, схватил сумку, направляясь в фойе.

— Проспал? — с кухни вышел папа, протягивая сыну деньги и бумажный пакет с ланч-боксом.

— Да, спал сегодня плохо, вот и не услышал звон будильника, — Сокджин улыбнулся Тэхену, забирая из его рук деньги и пакет. — Спасибо, пап,— он поцеловал родителя в щеку и, обувшись и надев пальто с шарфом, выбежал на улицу, запихивая обед в сумку. Не замечая перед собой ничего и никого, парень врезался в человека, и упасть на корку льда ему не позволила чужая рука, которая аккуратно и нежно притянула его к чужому телу.

— И-извините, — Сокджин смотрел на молодого альфу примерно его возраста с выкрашенными в белый волосами. Запах мелиссы назойливо вбивался в нос, заставляя омегу покрываться румянцем.