Самое неприятное, когда спишь не дома, то, что просыпаешься очень рано. А когда ты проснулся, приходится сразу вставать — земля такая жесткая, что лежать страшно неудобно. А еще хуже, если на завтрак нет ничего, кроме яблок — и вчера на ужин ты ел только яблоки. Когда Люси сказала — без сомнения правильно, что это великолепное утро — было не похоже, что будет сказано еще что-нибудь приятное. Эдмунд высказал то, что думали все: «Мы должны выбраться с этого острова».
Попив воды из колодца и умывшись, они пошли вниз по ручью к берегу и стали разглядывать канал, отделявший их от материка.
— Надо переплыть его, — предложил Эдмунд.
— Это подходит Сью, — ответил Питер (Сьюзен получала в школе все призы за плаванье), — но как насчет остальных? — Под «остальными» он имел в виду Эдмунда, который не мог проплыть две длины школьного бассейна, и Люси — она вообще плавала с большим трудом.
— Кроме того, — сказала Сьюзен, — здесь может быть течение. Папа говорит, что не надо плавать в незнакомом месте.
— Питер, — заметила Люси, — я знаю, что не могу плавать дома — я имею в виду, в Англии. Но разве мы не умели плавать давным-давно, когда были королями и королевами в Нарнии? Мы умели даже скакать верхом. Как ты думаешь...
— Тогда мы были взрослыми, — прервал ее Питер, — правили долгие годы и многому научились. Но теперь-то мы снова дети. — Ой! — сказал Эдмунд таким голосом, что всякий прервал бы разговор и выслушал его. — Я все понял.
— Что понял? — спросил Питер.
— Ну, все, — ответил Эдмунд. — Прошлой ночью нас поставило в тупик то, что прошел только год, как мы оставили Нарнию, а все выглядит так, будто в Кэр-Паравеле уже сотни лет никто не живет. Ты еще не понял? Ведь когда мы, прожив долгие годы в Нарнии, вернулись назад через платяной шкаф, оказалось, что не прошло и секунды.
— Продолжай, — попросила Сьюзен. — мне кажется, я начинаю понимать.
— И это значит, — продолжил Эдмунд, — что когда ты не в Нарнии, ты не знаешь, как течет нарнийское время. Почему не может быть так: пока у нас в Англии проходит год, в Нарнии — сотни лет?
— Ей-Богу, Эд, — сказал Питер, — мне кажется, ты прав. В этом смысле действительно прошли сотни лет с тех пор, как мы жили в Кэр-Паравеле. И теперь мы вернулись в Нарнию так, как если бы в современную Англию вернулись крестоносцы или саксы или древние бритты или еще кто-нибудь в этом роде.
— Как они удивятся, увидев нас... — начала Люси, но тут кто-то воскликнул: «Тише! Смотрите!».
Немного правее на материке был лесистый мыс. и они думали, что за ним находится устье реки. И вот из-за этого мыса показалась лодка. Миновав его, она повернула и начала пересекать канал. В лодке были двое. Один греб, другой сидел на корме и придерживал узел, который дергался и вертелся в его руках, как живой. Оба были похожи на солдат, одеты в легкие кольчуги и стальные каски и носили бороды. Лица их были суровы. Дети бросились назад в лес и, притаившись, наблюдали за ними.
— Пора, — сказал солдат, сидящий на корме, когда лодка проплывала мимо них.
— Привязывать камень к ногам, капрал? — спросил тот, что держал весла.
— Скажешь тоже, — проворчал первый. — Кому это нужно. Он отлично утонет и без камня, если мы его хорошенько свяжем.
С этими словами он встал и поднял свой узел. Теперь Питер увидел, что он и вправду живой, и что это гном, связанный по рукам и ногам. Гном сопротивлялся изо всех сил. Тут Питер услышал, как что-то просвистело у него над ухом и солдат, внезапно выронив гнома на дно лодки, упал в воду. Он барахтался, пытаясь плыть к дальнему берегу, и Питер увидел, что стрела Сьюзен сбила с него каску. Он обернулся к сестре, которая с побледневшим лицом уже прилаживала к тетиве вторую стрелу. Но в этом не было нужды. Другой солдат, увидев, что его товарищ упал, с громким криком выпрыгнул из лодки и тоже начал барахтаться в воде (глубина оказалась в его рост), а потом скрылся в лесу на материке.
— Быстрее! Пока ее не снесло! — закричал Питер. Они со Сьюзен, как были одетые, бросились в воду и раньше, чем вода дошла им до плеч, добрались до лодки, подтащили ее к берегу и вынули гнома, а Эдмунд начал разрезать веревки карманным ножом. (Меч Питера был острее, но мечом это делать неудобно). Когда гном, наконец, был освобожден, он потер затекшие руки и ноги и воскликнул:
— Ну, что бы они там ни говорили, вы не похожи на привидения!
Он был коренастый и широкогрудый, как большинство гномов, трех футов росту, а грубые рыжие борода и бакенбарды оставляли открытыми только крючковатый нос и блестящие черные глаза.
— Во всяком случае, — продолжал он, — привидения вы или нет. вы спасли мне жизнь, и я вам очень благодарен.
— Почему мы должны быть привидениями? — спросила Люси.
— Мне говорили всю жизнь, — сказал гном, — что в этих лесах на побережье так же много привидений, как и деревьев. Такая вот история, И поэтому, когда они хотят избавиться от кого-нибудь, то обычно привозят его сюда (как меня) и говорят, что оставят привидениям. Мне всегда казалось, что они просто топят их или перерезают глотки. Я никогда всерьез не верил в привидения, но эти два труса верили. Они везли меня на смерть, а боялись больше, чем я!
— Так вот почему они оба убежали, — сказала Сьюзен.
— А они убежали? — спросил гном.
— Да, — ответил Эдмунд. — На материк.
— Поймите, я стреляла не для того, чтобы убить, — сказала Сьюзен. Она не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, что она может промахнуться с такого близкого расстояния.
— Гм, — отозвался гном, — это нехорошо и может грозить неприятностями, если они не будут держать язык за зубами ради собственной шкуры.
— За что они собирались утопить вас? — спросил Питер.
— О, я ужасный преступник, — засмеялся гном. — Но это длинная история. А я был бы рад, если бы вы
пригласили меня позавтракать. От волнений просыпается страшный аппетит.
— Здесь только яблоки, — печально сказала Люси,
— Это лучше, чем ничего, но свежая рыба еще лучше, — воскликнул гном, — тогда я приглашу вас позавтракать, В лодке есть удочки, но надо уплыть на другую сторону острова, а не то нас могут заметить с материка.
— Я должен был подумать об этом сам, — сказал Питер. Четверо детей и гном вошли в воду, с некоторым трудом оттолкнули лодку от берега и вскарабкались на борт. Командование взял гном. Весла, конечно, были слишком велики для него, поэтому Питер греб, а гном правил сначала по каналу на север, а потом на восток вдоль острова. Отсюда дети могли разглядеть и реку, и все заливы, и мысы за рекой. Выросший лес все изменил, и они ничего не могли узнать.
Когда вышли в открытое море восточное острова, гном стал ловить рыбу и легко поймал несколько ярко-окрашенных рыб, все помнили их по обедам в Кэр-Паравеле в старые дни. Наловив достаточно рыбы, они направили лодку в маленький залив и привязали ее к дереву. Гном, бывший мастером на все руки (между прочим, хотя кое-кто и встречал гномов-негодяев, вряд ли кто видел гномов-дураков), разрезал рыбу, почистил ее и сказал:
— Теперь нам нужен хворост.
— У нас в замке уже много хвороста, — ответил Эдмунд. Гном даже присвистнул:
— Броды и бороды! — воскликнул он. — Так здесь действительно есть замок?
— Только развалины, — сказала Люси.
Гном с любопытством оглядел всех четверых. «А кто в самом деле?..» — начал он, но тут же оборвал себя и сказал:
«Неважно, сначала завтрак. Только одно до того, как мы пойдем. Вы можете, положа руку на сердце, сказать, что я действительно жив? Могу я быть уверен, что не утонул, и все мы не привидения?» Когда они его успокоили, возник вопрос, как перенести рыбу. Связать ее было нечем и корзины тоже не было. В конце концов они использовали шляпу Эдмунда, потому что только у него одного была шляпа. Если бы не волчий аппетит, он бы больше расстроился из-за этого.
Сначала гному было не слишком уютно в замке. Он озирался кругом, чихал и приговаривал: «Гм-гм, выглядит немного призрачно. Да и пахнет привидениями». Но когда зажгли костер, он приободрился и показал им, как печь свежую рыбу в горячей золе. Нелегко было есть горячую рыбу без вилок, с одним перочинным ножом на пятерых, и кое-кто обжег пальцы. Но в девять часов утра, когда на ногах с пяти, ожогам не придаешь особого значения. Все напились воды из колодца и съели по паре яблок, а гном извлек трубку размером с ладонь, набил ее, зажег, выпустил огромное облако ароматного дыма и сказал: «Ну так что?»
— Расскажи сначала твою историю. — попросил Питер, — а потом мы расскажем тебе нашу.
— Хорошо, — сказал гном, — вы спасли мне жизнь и это вполне справедливо. Но я не знаю, с чего начать. Во-первых, я вестник короля Каспиана.
— А кто это? — спросили хором все четверо.
— Каспиан Десятый, король Нарнии, да будет его царство долгим, — ответил гном, — Или вернее сказать, он должен быть королем Нарнии, и мы надеемся, что будет. Сейчас он король только для нас, старых нарнийцев. — Кого ты имеешь в виду под старыми нарнийцами? — спросила Люси.
— Ну, это те, — ответил гном, — что подняли восстание.
— Я понял. — сказал Питер, — Каспиан — предводитель старых нарнийцев.
— Можно и так сказать, — проговорил гном, почесывая голову, — но на самом деле он из новых нарнийцев, он — тельмаринец, если ты понимаешь меня.
— Я вот не понимаю, — заметил Эдмунд.
— Это хуже войны Алой и Белой Розы, — вставила Люси.
— Нет, — сказал гном, — я слишком плохо рассказываю. Думаю, что нужно вернуться к началу, к тому, как Каспиан вырос при дворе своего дяди и как он стал на нашу сторону. Но это длинная история.
— Отлично, — заметила Люси, — мы любим истории. Гном сел поудобнее и начал свой рассказ. Дети часто перебивали его, поэтому я не буду повторять вам все, это будет слишком долго и только запутает дело, да к тому же были моменты, о которых дети узнали позже. Но суть истории, как они узнали ее в конце концов, была такова.
