Логово

12

Посреди комнаты неуютно, ты натягиваешь принесенную прислугой майку со штанами и решаешься выйти, толкая массивную дверь, хочется в первую очередь убежать – плевать куда, пусть даже навстречу собственной смерти, ты все равно не собираешься здесь оставаться, это как страшный сон, который при пробуждении исчезает, но все равно возвращается ночью и от этого никуда не деться.

Так и стены, что впитали каждую ноту крика и режут тонко, сначала на мелкие царапины нутро, а потом их становится слишком много, и боль становится невыносимой. Это терзает, уничтожает и ломает, а на поверхности лишь держит остаточная ненависть к Юнги и страх оказаться снова в руках Джина.

Ты выходишь в коридор, видя по соседству знакомый вход в чистилище, а рядом лестница, по которой вы пришли, и кидаешься туда. Теперь ты замечаешь красивые массивные перила, а вид на первый этаж открывается поистине величественный, можно видеть узорчатую дверь входа, гостиную, массивный камин, у которого усиленно спорят вампиры. Джин яро жестикулирует, а Юнги выглядит подбитым нашкодившим щенком, но не опускает взгляд, чем раздражает Джина.

Застываешь на месте, невольно залюбовавшись их красотой. Сняв оболочку из страхов, ненависти и незнания, ты находишь их прекрасными. Джин элегантен с ног до головы даже в простых джинсах и майке, а Юнги, словно фарфоровая кукла, по-своему прекрасен. В его поверхностной хрупкости таится сила, о которой не догадывается даже Джин, она видна тебе невооруженным глазом, поэтому непонятно, почему Юн подчиняется старшему, но копаться в этом ты не хочешь.

Дверь перед глазами – руку протяни и свобода, но ты не учла, что парни внизу вампиры, и они существа необычные, чуткие и сильные, поэтому Джин затыкается, напрягает уши и улыбается сладко, поворачиваясь в твою сторону.

Тело реагирует мгновенно, слетая с массивных ступенек и преодолевая дверь. Да, это похоже на самоубийство, ты понимаешь, что они быстрее и сильнее просто учитывая, что они мужчины, но все равно рвешься к этой слабой ниточке.

Можно было подождать, продумать план побега, но ноги сами понесли прочь, потому что нет желания оставаться в особняке ни одной секунды, ты понимаешь, что летишь босиком, на улице ужасно холодно, а глаза застилает страх. В голове лишь мысль «бежать», а сзади топот чужих ног.

Широкие ладони хватают за талию, дергают назад, что ты валишься, разворачивая корпус на Джина. Он, как ни странно, запыхался, но улыбается слишком тепло, а в глазах задорные искры. Ты ожидала его гнева, что в эту же секунду будешь раскрошена на кусочки, но вампир забавляется и изучающее ждет твоей реакции, как от зверушки на стенде.

- Моя игрушка решила побегать в ночное время?

- Я не твоя игрушка, - бубнишь, зная, что его чуткий слух это распознает.

- Как это не моя? – ты в кольце его рук, прижатая крепко, что никуда не деться, Джин вдыхает глубоко носом и руками тянется к шее, чтобы разорвать ткань на плече, - а это что? Разве не моя метка? Или ты считаешь, что если тебя трахнул Мин, то все будет хорошо?

- Отпусти, - проговариваешь по слогам, шепотом, а тот ухмыляется, пока глаза приобретают безумный оттенок. Взгляд почти расфокусирован, Джин смеется громко, откинув голову назад, как тот раз в комнате и возвращает темные зрачки к тебе.

- И не подумаю, ты ведь такая сладкая, вкусная, - он тыльной стороной руки проводит по шее, вызывая у тебя неприятные мурашки, - а еще за эмоциями Юнги очень забавно наблюдать, еще никогда не видел, как он выходит из себя, как ты это сделала?

Его голос с переливами, красивый, тонкий, сладкий, но тебя выворачивает от каждого слова и трясет от холода. Отвечать Джину не собираешься, поэтому он просто разворачивается, чтобы за талию потянуть тебя до особняка, но встречает сопротивление.

- Ты же знаешь, что лучше подчиниться, - в ответ ты лишь озлобленно смотришь, готовая в любую секунду снова бежать. Особняк совсем недалеко, ты не так много бежала, но возвращаться нет желания, обещаешь себе упираться руками и ногами до последнего вздоха, но не дашь им собой играть, не позволишь снова унизить и оскорбить. – Я думал, что ты умнее.

Джину не стоит даже напрягаться, чтобы притянуть замерзшее тело, наклониться к шее и улыбнуться, перед тем как укусить. Он притягивает тебя за талию, стонет от наслаждения и прижимается всем телом. Тебе больно, мокро, холодно, хватает сил лишь, чтобы отпихивать руками его крепкую грудь, бить по ней кулаками, ногами пинаться, но все равно оставаться на месте. Сил больше нет, крики бессмысленны, а он опускает руки ниже, сжимает с силой задницу, до короткого писка и, наконец, отрывается от шеи.

- А ты бойкая, - он ухмыляется, припадая к твоим губам, смешивая слюну с кровью, он проникает языком, пока руки прижимают вплотную, ты чувствуешь его стояк, как вампира раззадоривает сопротивление и все равно брыкаешься, выскальзываешь как можешь, а он кусает твои губы, рычит, возвращает в объятия, приподнимает над землей, схватившись за талию и проводит языком по ранке на нижней губе, смакуя кровь и почти мурча от удовольствия.