Логово

15

Джин – самая главная проблема Юнги, и он не понимает, с каких пор стал так ему мешать. С тобой так сложно, все эмоции делятся лишь на две категории: спасти или убить, но почему они такие острые, жалящие – Юнги не понятно. Он не может уснуть, думает, прокручивает в голове минувшие события и понимает, что застрял где-то на середине своих желаний, поэтому и чувства не поддаются анализу.

Страшно было за Тэхена, Джин дергал за самые тонкие ниточки, чтобы руководить всеми, а потом до дрожи поднялся гнев, смотря, как ты давишься органом другого мужчины, невооруженным глазом видно, что это для тебя впервые и от этого всего хотелось на пол пасть, бить кулаками и выть. Мин ничего не мог сделать, он искал поддержки у молодняка, но те напуганы и злы еще больше, прижимались друг другу и также смотрели.

Противно было до желчи во рту, Юнги рвался с места, но не двигается, он прокручивал несколько раз картину, как бьет наотмашь Джина, как с криком делает месиво из этого красивого личика и кусает тебя у него на глазах, ставит метку, показывая превосходство, но все лишь в голове, а наяву Ким кончил на тебя, как на последнюю подстилку.

- Я представляла Юнги, - на твои слова вампир еле сдержался, чтобы не улыбнуться, но следующая фраза Джина бросила в дрожь.

- Когда я буду по кусочкам рвать твою плоть, будь добра, тогда представляй также Юнги, ведь это его вина, что ты сейчас здесь, - вампир и правда привел тебя к нему, спас, чтобы продолжить кошмар, а потом сам же и изнасиловал.

Что чувствует сейчас Юнги? Вину? Раскаяние? Он не понимает, лежа в своей огромной кровати. Это как смотреть на то, как между пальцев утекает песок, но ничего с этим не делать, сначала зверь рвался к тебе спасать, жертвовать всем, потом оскорбленный мстил, а сейчас притих, сидит в уголке и зализывает раны.

Это словно разбить фарфоровую куклу – осознание приходит не сразу, подползая вверх по позвоночнику, неприятными мурашками и остается в затылке, пульсируя и разводя панику. Вампир не понимает, что ему делать, после изнасилования голова стала свежа, словно для этого все и шло, но увидев, как ты почти теряешь сознание на первом этаже, монстр ожил, посмотрел изнутри осуждающе и двинул лапы к телу девушки.

Даже лежа в кровати Юнги снова возбуждается от вида тебя, запачканной кровью вампира, как ты жадно ее глотала, языком проходясь по запястью. Это было мокро, тепло, приятно, что он засмотрелся и почти кончил от касаний твоего языка к руке. Не выдержав, сейчас Юнги ныряет под резинку штанов, находя орган, требующий внимания и со вздохом прикрывает глаза, крутит эту будоражащую картину снова и снова, оглаживает большим пальцем головку, скулит тихо и бедрами толкается в кулак.

Узкий круг из пальцев трахается легко, хотя Юн хотел бы заменить на твой рот, делать это нежно, не как Джин, постепенно учить обращаться с мужским достоинством, а потом подарил бы прекрасное вознаграждение в виде секса.

Все быстрее, он ускоряет темп, кусает губы до крови, представляя твою шею, как незабываемое лакомство и притормаживает, чтобы уделить время чувствительной головке. Как же хочется снова вкусить твое тело, только теперь по согласию, взаимно ублажая друг друга. От картинок вампира потряхивает, еще пара движений и все, но кончать он не хочет, лишь бы немного с зажмуренными глазами подержать твой похотливый образ, что он увидел, делясь своей кровью.

Мин кончает, низко простонав, и вытирает сперму, получая вместо удовлетворения зияющую дыру в груди. Она появлялась постепенно, сначала, когда он чуть не задушил тебя, потом, когда изнасиловал и пошел искать еще жертв.

Но все девушки после тебя были не такими, недостаточно подвижными, живыми, Юнги не устраивала даже температура тела, поэтому он быстро наигрался и вернулся в особняк, где на первом этаже встретил Джина.

Вампир теперь понимает, что совершил ошибку, самую большую и непростительную - сломал тебя, дотронулся до самого слабого, на тот момент, и изнасиловал. Это гложет внутри каждую частичку, к тебе все еще тянет и в то же время страшно подойти, стыдно.

С этими мыслями приходится уснуть и ночью раз за разом прокручивать перед глазами сцену на первом этаже.

***
- Вы спите на одной кровати? – ты осматриваешь спальню Тэ и Гука, отмечая, что если исключить четырехспальную кровать, то комната обычная, подростковая, с двумя компьютерами, кучей разбросанных вещей и массивным шкафом.

- Понимаешь, - чешет затылок Гук, - Тигренок боится снова остаться один, поэтому нам дали одну комнату, а здесь две кровати не поместится, да и нам все равно, она же громадная.

- И ты, кстати, спишь здесь же, - мимо проходит Тэ и одаривает тебя ухмылкой, ныряя с одной стороны кровати, а Чон с другой.

- Мне посередине спать?

- Ну да, - в унисон говорят парни, а тебе и все равно, падаешь между ними, впервые чувствуя себя в безопасности, словно между двумя боевыми псами. Пусть ты уже поняла, что если Джин захочет, он сделает все, что ему нужно, но все равно самоубеждение сильнее логики и засыпаешь, точнее, отрубаешься на пару часов.

Спустя некоторое время ты дергаешься, раскрыв глаза, потому что сон – та еще мука, он повторяет события минувшей ночи снова и снова, стократно увеличивая все эмоции. Тэхен спит лицом к тебе, Чонгук – спиной, ты слышишь их умеренное дыхание, помечая про себя, что вампиры, оказывается, тоже спят.

Что ты чувствуешь? Внутри как-то противно и пусто, страх так и не уходит, лишь перерастает в призыв к побегу. Юнги и Джин – порождение ада, они выползли из недр и делают его на земле. Персональные дьяволы для тебя.

Ты пытаешься собраться с силами, продумать план, но не находишь выхода пока, кругом лишь Джин и его помощники, а цивилизация так далеко. Снова лезут воспоминания о насилии, сначала одни руки, потом другие, член, всунутый нагло в рот, ты ощущаешь себя тряпкой, игрушкой для битья и ничтожнее уже некуда. Ты не человек, от него осталась оболочка, что так хочет жить, что приняла кровь одного из насильников с жадностью и благодарностью, словно показывая, что готова и дальше терпеть этот ужас. Но сил уже нет, тебе больно внутри, давит на легкие, мешая дышать что-то внутри.

Ты сворачиваешься в клубок и плачешь. Тихо, болезненно и горько.


***
Джин метается по собственной спальне и грызет ногти. Его так задели твои слова, что это было ударом для старшего.

- Теперь она точно не останется в живых, - сжимает кулаки он и бьет с силой в стену. Джин хочет придумать месть, жадную, кровопролитную, ударить не только внешне, но и внутренне, но пока не за что зацепиться, но он найдет слабое место, заставит тебя самой упасть перед ним на колени.

Ярость немного спадает, Джин у зеркала проверяет свое идеальное лицо и ложится спать, вынашивая мысли о причинении вреда.