Мне холодно без привычной зеленой профессорской мантии. Длинное шерстяное платье, надетое поверх блузки, почему-то совершенно не греет; ворсинки неприятно покалывают кожу, проникая сквозь ткань. Обхватив плечи руками, я зябко поеживаюсь, стоя на самом краю каменистого обрыва, поросшего редкими пучками низкорослого вереска с белым налетом инея. Ветер с Черного озера, порывистый и ледяной, треплет подол и норовит вцепиться в волосы. От него слезятся глаза, а озеро внизу кажется расплывшейся грязно-серой гигантской кляксой. Дует прямо в лицо, в грудь, и это помогает удерживаться на самом краю, словно чьи-то невидимые руки толкают назад, на тропу, подальше от бездны и не дают упасть. Я неловко переступаю с ноги на ногу и морщусь от боли в бедре. Сколько можно вот так стоять на ветру, бездумно пялясь в никуда и прислушиваясь к визгливым крикам птиц, что бездумно носятся над водой…
Сегодня я ходила к Поппи: она не знает чем именно можно помочь, говорит, что только Северус сможет подобрать зелье. Как глупо. Мне должен помочь человек, который уже три дня лежит в беспамятстве и крепко сжимает мои руки — на правой ладони остались следы от его ногтей.
Он яростно вцепился в мою руку, словно это поможет ему выжить. Так ребёнок цепляется за руку матери, когда ему страшно.
Северус… Маленькая фигурка на тёмных плитах Хогвартса. Разбитый нос, рассечённая губа. Ухмыляющиеся Поттер и Блэк, испуганный Педдигрю, насупившийся Люпин. Я помню как ты смотрел на меня, словно просил защиты. А я ни разу не помогла. Я всегда защищала своих детей, пренебрегая принципами и правилами. А ты лишь молча смотрел и сжимал кулаки, чтобы сдержать предательские слёзы. Съехавший набок зелёный галстук…
Твои обидчики мертвы, мальчик, все до единого. А мне уже поздно просить прощения.
***
Из сероватой темноты постепенно проступают неясные очертания окружающего мира: силуэты башен, деревьев. Небо на востоке светлеет. Вокруг царит сонная тишина.
Светлое пятно на горизонте становится все больше и больше. Дует легкий ветерок. Утренняя прохлада стелется над землей. Природа замирает, будто в ожидании чуда. Все четче становятся окружающие предметы, все дальше видно…
Наконец около самого горизонта вспыхивает ослепительная каемка солнечного шара. Она еще совсем маленькая, но уже поразительно яркая. В тот момент, когда она зажигается на востоке, просыпаются первые птицы. Слышится шорох в ветвях деревьев и кустах, первое несмелое чириканье. А солнце все больше выглядывает из-за горизонта, вот уже половина его диска видна над землей. Зашевелились в траве мурашки, слетела с дерева птица, колыхнув ветку.
