Я надеваю старый клетчатый халат. Махровая ткань согревает тело, охраняет от сквозняков. Когда я сидела, то нога почти не болела, но стоило встать...
Мощная горячая волна ударяет точно в правое бедро, боль ошеломляет настолько, что нет больше ни голоса, ни слуха, ни зрения – ничего нет, кроме боли, жерло которой поглощает с головой. Агония затягивает в свои кровоточащие глазницы, ледяное пламя, наверное, даже ледянее смерти…
Холодно... Кричу почти навзрыд.
- Минерва! - слышу крик, но на этот раз он не успевает, и я ударяюсь головой о тёмные, скрипящие доски. Меня куда-то несут... Зачем?
Разжимает рот ложкой, вливает жидкость.
- Глотай! Глотай же! - рычит кто-то. А горло дерет, скребёт... Паршиво. Я калека. Зачем он здесь? Я пытаюсь оттолкнуть, но дыхание срывается, а сердце трепещет загнанной птицей. Господи, ведь я должна была его спасти, а в итоге обрекла на вечное мучение...
- Уйди... - пытаюсь сказать, но дыхания не хватает. Горячо, безумно страшно. Я задыхаюсь, как это обычно и бывает в агонии.
Обжигающий бездумный поцелуй залепил рот, моментально отозвавшись сладкой судорогой предвкушения внизу живота. И он вдохнул в меня. И сердце забилось, пусть судорожно, но забилось, а лёгкие наполнились воздухом. Я отпихнула его, схватилась за горло и задышала. Как рыба, хватая ртом воздух, не в состоянии напиться.
- Минерва... - сильные руки сжали меня, - Сейчас мы проведем обряд. Он безболезненный, но не очень приятный. Может и не сработать. Но выбора нет. Скажи мне, в деревне много народу? - голос спокойный, а кадык нервно вздымается.
- Не знаю... Если мы пойдём к морю прямо у моего поместья, то там никого не будет, - я словно читаю его мысли.
Он рыщет в шкафчике, в поисках каких-то трав, хватает палочку. Нервно смотрит на меня, а потом, сглотнув, спрашивает:
- Минерва, понимаешь... Мы не хотели тебе говорить, однако выбора нет. Лекарства тебе не помогают. Волан-де-Морт хотел не просто проклясть тебя, но ещё и... унизить, очень своеобразно. Твоё проклятье можно снять лишь древним обрядом так называемого "слияния". Я уже выполнил первое действие - это брак, скреплённый лунным камнем.
Что-то внутри опадает, разрывается. Так он врал. Всего лишь обряд. И все слова были ложью... И лживые поцелуи. Гадко, как это гадко, мог бы сразу сказать. Никуда без чувства долга...
