Я иду по огромному полю, утопая в вереске. Запахи одурманивают рассудок, и мне хочется лечь на влажную от росы землю и слиться с вереском, раствориться в сладковатом аромате. Как странно, мне не больно идти.
Смотрю на свои руки и вздрагиваю: девочка, совсем маленькая, крошечная. А я думала, что это вереск высокий... В пухлых руках букет полевых цветов: васильки и ромашки переплели свои маленькие головки, срослись друг с другом, уж и не расцепишь. Я иду босиком и блаженно щурюсь, когда холодные алмазики росы леденят пальцы ног.
Впереди, прямо в поле, возвышается небольшой холм. Могила. Подхожу ближе, стираю рукой пыль с каменной плиты, чтобы узнать имя.
Минерва Изабель Макгонагалл.
Страх пронизывает насквозь, и я ежусь от непонимания. Я умерла? Но я не хочу! Совсем не хочу! Чья-то рука гладит мою голову:
- Уходи, тебе ещё рано. Это моя постель, - говорит бабушка, в честь которой меня назвали.
Надо же, не могила, а постель. Значит здесь лишь временно спят в ожидании чего-то?
Картинка меняется. И я замираю от страха.
Я стою посреди Большого зала, с поднятой палочкой, краем глаза отмечая, что вокруг творится настоящий ад. Воздух вибрирует от магии, в ушах боль от непрерывного грохочущего шума, и кажется, что замок складывается в руины, как потревоженный ветром карточный домик - еще минута, и всех погребет под обломками. Кто-то кричит. Ни слова не разобрать. И боль, безмерная боль в ноге. На меня надвигается худой мужчина в чёрной мантии. Он идёт быстро, хватает на руки и.. Вытаскивает из черной пропасти наверх, к свету.
- С-северус... - шепчу я и открываю тяжёлые глаза.
В комнате темно. Я лежу на боку, частично укрытая простыней; нога, перевязанная и мёртвая торчит из под белой ткани. Хочу встать, в горле першит: хочется пить. Придерживаю простыни, все ещё помня о недавнем конфузе моего гостя.
Пытаюсь сесть и вскрикиваю, закусывая губу. Щипет. Нестерпимо щипет, жжет и чешется.
Рядом какое-то шевеление: прогибается кровать.
- Минерва? - он озабочено смотрит на мою ногу.
- Все нормально, - отнекиваюсь я, одновременно пытаясь прикрыть и ногу, и грудь, и все остальное.
