Ф. ДОСТОЕВСКИЙ "Преступление и наказание"

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

I

«Неужели это продолжение сна?» - подумалось еще раз Раскольникову. Осторожно и недоверчиво всматривался он в неожиданного гостя.

- Свидригайлов? Какой вздор! Быть не может! - проговорил он наконец вслух, в недоумении.

Казалось, гость совсем не удивился этому восклицанию.

- Вследствие двух причин к вам зашел: во-первых, лично познакомиться пожелал, так как давно уж наслышан с весьма любопытной и выгодной для вас точки; а во-вторых, мечтаю, что не уклонитесь, может быть, мне помочь в одном предприятии, прямо касающемся интереса сестрицы вашей, Авдотьи Романовны. Одного-то меня, без рекомендации, она, может, и на двор к себе теперь не пустит, вследствие предубеждения, ну, а с вашей помощью я, напротив, рассчитываю...

- Плохо рассчитываете, - перебил Раскольников.

- Они ведь только вчера прибыли, позвольте спросить?

Раскольников не ответил.

- Вчера, я знаю. Я ведь сам прибыл всего только третьего дня. Ну-с, вот что я скажу вам на этот счет, Родион Романович; оправдывать себя считаю излишним, но позвольте же и мне заявить: что ж тут, во всем этом, в самом деле, такого особенно преступного с моей стороны, то есть без предрассудков-то, а здраво судя?

Раскольников продолжал молча его рассматривать.

- То, что в своем доме преследовал беззащитную девицу и «оскорблял ее своими гнусными предложениями», - так ли-с? (Сам вперед забегаю!) Да ведь предположите только, что и я человек есмь, et nihil humanum...[42 - и ничто человеческое (лат.) - Ред....и я человек есмь et nihil humanum... - Перефразировка известных слов из комедии римского драматурга Теренция (II в. до н. э.) «Самоистязатель»: «Homo sum et nihil humanum a me alienum puto» - я человек и ничто человеческое мне не чуждо.] одним словом, что и я способен прельститься и полюбить (что уж, конечно, не по нашему велению творится), тогда всё самым естественным образом объясняется. Тут весь вопрос: изверг ли я или сам жертва? Ну а как жертва? Ведь предлагая моему предмету бежать со мною в Америку или в Швейцарию, я, может, самые почтительнейшие чувства при сем питал, да еще думал обоюдное счастие устроить!.. Разум-то ведь страсти служит; я, пожалуй, себя еще больше губил, помилуйте!..

- Да совсем не в том дело, - с отвращением перебил Раскольников, - просто-запросто вы противны, правы ль вы или не правы, ну вот с вами и не хотят знаться, и гонят вас, и ступайте!..