Эскимо и сбоку бантик

Пятницкого, 13

  — Эмбер, подпиши вот эти бумаги. Эмбер, переделай отчёт. Эмбер, перезвони клиенту...
Дела росли с геометрической прогрессией, но моя апатия росла как минимум вдвое быстрее. Я кивала и делала глоток пятого за день чая. Коллеги мои, на удивление, не зашевелились к выходу за полчаса до окончания рабочего дня, а сначала скрупулёзно всё доделали и лишь потом позволили себе выйти из-за стола с чувством выполненного долга. Наблюдать за работающими людьми было даже любопытно и ново, обычно они не отличались особым трудолюбием. А тут словно заколдовал кто. При мысли об этом в голове неприятно защекотало, как будто я забыла о чём-то важном.
Огромный пуховик удобно скрыл меня от внешнего мира. Сломанный наушник работать не хотел, и я, устав крутить его и так, и эдак, плюнула на это дело.
— Эх, красота всё-таки кругом, — выдохнула облачко пара и сунула руки в карманы.
Пальцы нащупали что-то незнакомое, и на свет показалось потёртое кольцо. В голове снова защекотало, вызывая оскомину на зубах. Я покрутила его и так и не вспомнила, где взяла. Попробовала надеть на средний палец, но оно оказалось велико, а вот на большой палец подошло в самый раз. Может, мама по ошибке вместо своего кармана в мой сунула, подумала я и потопала в сторону дома.
В переулке возле торгового центра притормозила, прищурено всматриваясь в копошение в темноте. Склонность к авантюрам и проблемам у меня в крови, сетовала мама, вспоминая покойного отца, который тоже вечно вляпывался в неприятности.
Судя по очертаниям силуэтов, двое мутузили третьего. Двое на одного — это нечестно, рассудила я и вразвалочку заковыляла к ним.
— Эй! — окликнула не обращающий на меня внимания народ.
Парни испуганно замерли и покосились на мою внушительную в пуховике фигуру.
— Расходимся, — взмахнула толстыми рукавами. — Я тут улицы патрулирую, — похлопала по нашивке, на которой на самом деле написано «Nike», — а вы мне статистику портите.
Двое ещё разок пнули лежащего в снегу бедолагу и, образно пожелав мне всех благ, скрылись в темноте переулков.
— Вставай, — протянула руку лежащему на земле парню, — ты мне должен.
Но тот недовольно зыркнул на меня и брезгливо оттолкнул мою руку помощи.
— Всё испортила, — он сплюнул кровь на снег. — Ещё бы чуть-чуть и я бы их размазал по стенке, — он выпрямился и оказался на полторы головы выше меня.
— Не хочу травмировать твою самооценку, но вообще-то это они тебя чуть не размазали, — поправила его, с любопытством рассматривая жертву.
Блондин поморщился, словно я сморозила глупость, и запрыгал, пытаясь вытряхнуть снег из-за пазухи.
— Ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть, — бормотал он себе под нос. — Как же достали эти вездесущие людишки, — он вывернул воротник тонкой кожаной куртки, и снег посыпался прямо за шиворот. — Ащ! А это всё ты! — обернулся и ткнул в меня пальцем.
— Вот и делай после этого хорошие дела, — фыркнула я.
— С ума сошла — делать добрые дела? Забыла, в каком мире живёшь? — парень укоризненно покачал головой.
— У вас свой мир, у меня свой, — философски ответила я. — И мне в моём комфортно. И раз уж в моих услугах вы больше не нуждаетесь...
— Вот ещё!
— Тогда я отчаливаю, — отвесила ему шутливый поклон и заковыляла в сторону дома.
— Чокнутая, — фыркнули сзади, но у меня к подобным высказываниям с годами уже выработался иммунитет. — Подожди уже, — он в несколько широких шагов догнал меня. — Предположим, мне нужна была твоя помощь, и ты мне помогла. Согласно вашим правилам, я должен тебя поблагодарить, — произнёс он и скривился, как от кислого лимона.
— Беру деньгами, — брякнула я и сбила его с толку.
— В смысле, деньгами? — у него удивлённо вытянулось лицо.
— Отечественные, валюта... Что предлагаешь?
— Но я не предлагаю тебе деньги!
— Слабая благодарность, — недовольно поцокала языком.
— Услуга за услугу, — он достал из кармана и протянул мне визитку. — По-моему, это хорошая благодарность.
Я с сомнением покрутила чёрную карточку, на которой в полумраке сложно было что-то прочитать.
— Если попадёшь в беду, а ты в неё точно попадёшь, — парень тяжело вздохнул, — обратись по этому адресу и назови моё имя.
— И как тебя звать, благодетель?
Он вздохнул так тяжело, что даже закашлял, выпуская изо рта клубы пара.
— Крис, меня зовут Крис.