Диалоги с Безумным Доктором

Опуская глаза

Доктор некоторое время молчал, попивая чай, потом достал серебряный кулон, намотал длинную цепочку на пальцы и зажал вещицу в руке. По лицу мужчины было заметно, как сложно ему даются воспоминания  прошлом. Собравшись с силами, Доктор приоткрыл окно чуть шире, прокашлялся и начал рассказ.

- Я взрослел, моя мать старела, от брата и отца не было вестей. Теперь нам приходилось содержать себя самостоятельно, наш большой дом стал обузой, которую невозможно было обслуживать вдвоем, а слуг мы не могли себе позволить. Пришлось продать дом вместе с картинами, мебелью и любимым маминым пианино, переселилиться в небольшую каморку под крышей одного из городских особняков, которую смогли себе позволить. Моя мать занялась тем, что умела - музыкой. Днем она давала уроки богатым детям, а вечером шла играть в паб, а я стал подрабатывать по вечерам уборщиком в том же пабе. Днем я прилежно учился, от этого зависело мое поступление и будущая стипендия. После сытой жизни в большом доме существование в двух небольших комнатах, постоянная довольно тяжелая работа, а, самое главное, пережитое унижение, сыграло свою роль.

Моя мать на глазах угасала, и без того уставшая от измены отца, теперь она вовсе походила на тень себя прежней. Я закончил школу и успешно поступил в медицинскую академию, как ни странно я выбрал именно психиатрию, сказался пример отца. Теперь моя мать работала только с детьми, на игру в пабе не оставалось сил, но моя стипендия была значительно больше, чем заработок уборщика, потому мы не беспокоились об оплате нашего скромного жилья и пропитания. Моя бедная мать хоть немного воспрянула духом, как мне казалось, хотя видеться мы стали намного реже, ведь я теперь все время занимался. Уходил я рано утром и весь день до позднего вечера проводил в академии. Мои вещи были старыми, хоть и выглядели добротно, я не мог позволить себе хорошую бумагу и дорогие учебники, однако никто не смел смеяться надо мной. Моих познаний хватало на то, чтобы заткнуть и преподавателей, и студентов, а, коли кто-то собирался лезть ко мне с кулаками, мои познания психологии применялись на практике.

Я безумно пугал людей, которые пытались нанести мне вред, и это всегда срабатывало, те, кто не понимал язык интеллекта, тот понимал страх. Однажды, придя из академии, я увидел, что мать говорит сама с собой, хоть тихо и полушепотом, но вполне отчетливо. Я понял, что не увидел творящегося под самым носом. Мне пришлось несколько раз окликнуть мать, от чего она испуганно подпрыгнула, уставившись на меня, словно на чужого, но через пару мгновений, она смущенно улыбнулась и начала собирать на стол.