Интернет представляется мне самым подходящим местом для возникновения историй о привидениях. Светящийся в глубокой ночи экран лэптопа; голоса из иного мира. Когда я писала «Blueeyedboy»[20] — а это, хотя, наверное, не все со мной согласятся, тоже явно история о привидениях, — я обнаружила, что все сильней восхищаюсь тем, сколь сильно мы теперь зависим от виртуального мира; от тех отношений, которые мы в этом виртуальном мире завязываем; от сообществ, которые мы там создаем; от людей, с которыми мы там контактируем, хотя в реальной жизни, возможно, никогда с ними и не встретимся. Этот мир может стать как дружеским застольем, так и самым одиноким местом на свете. Все зависит от восприятия.
Там, в Сети, никто по-настоящему не умирает. Это истина, которую я только теперь начинаю постигать. То, что кажется абсолютно эфемерным, собрано здесь и хранится вечно; оно может оказаться даже хорошо спрятанным, и все же его вполне можно вновь отыскать и извлечь, чем и занимаются те, кто действительно хочет восстановить некие тонкие ломтики прошлого, отдельные страницы из архивов забвения.
Я впервые воспользовалась Твиттером два года назад, чтобы поддерживать связь со своим сыном Чарли. Ему было девятнадцать, и он учился в университете вдалеке от меня. Мы всегда были с ним очень близки, и я понимала: когда он уедет, в моей жизни возникнет некая пустота. Вот только ни размеров, ни глубины этой пустоты я себе не представляла; как не представляла и того, сколько долгих часов проведу в ожидании звонка от него, снедаемая вечным беспокойством. И не то чтобы я чего-то боялась, но жить одной, без него, в этом просторном доме, оказалось гораздо труднее, чем я ожидала.
У нас очень большой дом; возможно, даже слишком большой для двоих — матери и сына. Сад, занимающий целых четыре акра; большой луг, лес, речка, протекающая через этот лес. Но Чарли как-то ухитрялся заполнить собой все пространство вокруг меня, и оно оживало, взрывалось, жужжало от его беспокойной энергии. А теперь смотреть вокруг стало почти невыносимо. Нет, мне не казалось, что я окружена пустотой, но привычное пространство словно населили призраки прошлого: пятилетний Чарли в своем домике на дереве; Чарли с полной банкой головастиков; Чарли, играющий на гитаре; Чарли, устраивающий с помощью старого деревянного театра марионеток представление под музыку «We Will Rock You» из альбома «Queen’s Greatest Hits» в СD-записи. Пока он не уехал, я и не подозревала, как много места способен занять один-единственный мальчик и как много тишины обрушится на меня в его отсутствие; той тишины, которая давит на наш дом так, словно у него вдруг увеличилась сила тяжести.
