Стрела, пронзающая сердце

Глава 18

        Святилище подготовили к переговорам: небольшой круглый стол окружали 5 стульев для представителя каждой расы. Часы пробили полночь, а значит, гости скоро явятся. Мариза ходила кругами по комнате, заметно нервничая. Вся семья Лайтвудов так же была в святилище, но стояла поодаль от стола переговоров: им разрешалось наблюдать, но не вмешиваться.

Люк занял один из стульев, глубоко погрузившись в свои размышления, никогда он еще не был так близок к Валентину. Убить собственного парабатая — самое ужасное преступление, но Люциан уже не был сумеречным охотником. В волке разрасталась жажда крови и отмщения, забираясь в самые дальние уголки души.

Первым в святилище появился Рафаэль, на его губах играла высокомерная ухмылка, обнажая острые белоснежные клыки. Застряв в облике вечного подростка, вампир всеми способами старался придать себе более зрелый вид: темный костюм стал визитной карточкой Сантьяго еще до того, как он возглавил клан, черные, слегка вьющиеся волосы всегда тщательно зачесывались назад в аккуратную прическу, идеальная, ровная осанка и медленная, изящная походка, — его образ продуман до мельчайших деталей. Но единственное, что напрямую говорило об истинном возрасте Рафаэля, были его угольно-черные глаза: боль от потери и печаль по близким навеки отпечаталась в них. Подойдя к Маризе, Сантьяго поцеловал ее руку, сделав небольшой поклон, и молча сел на стул напротив Люка:

— Привет, волк, ну и вонь от тебя, вы вообще знаете про гигиену? — Рафаэль пытался шутить, но осознавал всю серьезность ситуации, поэтому не стал продолжать, когда оборотень его проигнорировал.

Следующим пришел Рагнор. Его появление в этом институте всегда ассоциировалось с появлением старого доброго дядюшки. Несмотря на его ворчливый характер, его здесь очень любили. Маг был близким другом семьи Лайтвуд, часто выручая их в самых различных ситуациях. На вид Рагнору было около тридцати лет, на вопросы об его истинном возрасте он кокетливо уклонялся. В отличие от большинства магов, Фелл почти не использовал гламур, считая свои метки достоинством. И сейчас твидовый бордовый пиджак с орнаментом подчеркивал его зеленоватую кожу, а рога на лбу возвышались над игриво закрученными локонами волос.

— Джем, друг мой, как давно мы не виделись? Совсем забыл старого Рагнора, а теперь, вернув свой молодой облик, вообще про меня не будешь вспоминать. — Маг театрально отвернулся, смахнув рукавом воображаемые слезы.

— Рагнор, приятель, как ты можешь так говорить? — Джем подошел к магу и крепко сжал его в объятиях. — Теперь ты будешь давать мне уроки стиля, за эти годы я потерял хватку. — Улыбка озарила лицо охотника, обнажив во всех чертах юношескую невинность.

— Помоги этому мальчику, он хороший охотник, хороший друг, — тихо, так чтобы услышал только Джем, не разжимая объятий, прошептал Рагнор. — Ну, а теперь пойду выберу себе стул поудобнее, пока все места не расхватали, а то мои старые кости начинают ныть от жесткого, — ворча, маг пошел к столу и уселся рядом с Люком.

Двери распахнулись, в святилище под дружный топот ног вошел Мелиорн со свитой. Он был доверенным рыцарем Королевы Благого Двора, представляя ее интересы во многих вопросах. Облаченный в белоснежные доспехи, Мелиорн грациозно прошествовал и сел между Рагнором и Рафаэлем, по дороге бросив беглый взгляд на Изабель. Свита выстроилась позади. Черные, как смоль, волосы фейри свисали до плеч, придавая сильный контраст одеянию. Зеленые глаза Мелиорна пленили и вместе с тем внушали ужас. Изабель нравилась эта опасность, она часами могла просто наблюдать за фейри, чувствуя приливы адреналина в крови. Особую обворожительность, по мнению охотницы, Мелиорну придавала его метка в форме листа под левым глазом.

Наконец-то все были в сборе, и Мариза заняла последнее место между Люком и Рафаэлем. Переговоры начались.