У нас есть ещё один шанс?

3. А вот и он.

Холодно. Очень холодно. Пробирает аж до костей, не смотря на то, что на широкой кровати в обнимку, прижавшись так плотно друг к другу лежат два абсолютно жарких тела, ещё неостывших после этой ночи, которая, словно сон прошла в их разумах. По телу Чонгука невольно проходили одна за другой волны мурашек, которые перебрасывались на руки Чимина.

-Чонгук..-вывел парня из очередного глубокого сна Чимин, почему-то уже стоящий в его футболке на смятой постеле, держа в руке чашку кофе,-пожалуйста, выпей, ты так замёрз. Сегодня нужно быть на учёбе, иначе Чанг Со точно исключит тебя, знаешь же как ненавидит.

-Хватит. Много слов. Сними мою футболку. Боже, зачем ты надел её?-определенно, Чонгук ненавидел Чимина сейчас. Почему тот вообще не остановил его вчера, почему теперь хочет заменить ему Тэхёна? Хотя ничего тот не хочет, это все Чон со своими выдумками, дошедшими до болезни.

Не стоило Чонгуку так грубить. Этот комочек детской наивности чуть ли не расплакавшись, поставил чашку кофе на тумбочку и, поправив гордо рукой свою шевелюру, снял с себя футболку Чонгука, оголяя вновь своё рельефное, но уже слегка исхудалое тело.

-Он бросил меня. Сказал "Уходи, пока не ушёл я!". Боже, я-я...Я ушёл,-Чимин уже всхлипывал, покрывался мокрыми следами от слёз и сжимал пальцами так крепко ткань своих джинс, пока натягивал их на крепкие бедра, привлекая внимание Чонгука.

А тот лёжа в странной позе, потряс головой, пытаясь прийти в себя после сна и наконец привести свой мозг в рабочее состояние.
Но он молчал и не вымолвил ни слова даже после того, что сказал Чимин, даже после того, как увидел слёзы, капющие на светлый паркет.

-Я всего себя ему отдал. Отдал все сердце, твою же мать!-голосок Пака дрожал при каждом слове, а сам он уже прижался боком к большому шкафу, оставляя свой ремень на узких чёрных джинсах быть незастегнутым, ведь пальцы уже не слушались-да чтоб его, Мин чертов Юнги!

Именно после этого глухого стука тела Чимина об дверь шкафа что-то заставило Чонгука медленно встать с кровати и опустить свои длинные ноги, словно у лани, на пол и пройтись к Чимину. Сильные и мужественные руки так крепко стиснули маленькое тельце, что Пак всхлипнул ещё громче, понимая, что младший уж слишком пережал его. Но он не отстранился, не стал толкать того и что-то говорить, а лишь уткнулся носом в грудь Чона, продолжая плакать, перекладывая медленно маленькие руки на сильные плечи парня.