DNA. Я тебя чувствую.

Часть 12. Он слишком умопомрачителен.

Ноги слабеют. Почему все кружится?

Чимин. У него обеспокоенное лицо. Их должно быть трое?

Чувствую боль в голове. Он зовёт меня.

Не важно. Любимый запах одурманивает. Беспокойные глубокие глаза зовут.

Не страшно. Но я, похоже, отключаюсь.

Темно...

***

Капли воды с шумом падают на кафель. Знакомые сырые стены источают холод.

– Говори, сукин сын! – и смрачный шлепок плетью.

Иду на голос. Выхожу в открытую камеру и еле удерживаю равновесие.

На противоположной стене, в той же камере, где сидел я, на цепях висит Чимин. По крайней мере, что-то отдаленно напоминающее Чимина.

Парень ещё не прекращен, поэтому черные грязные волосы неаккуратно спадают на потное, красное лицо. На нем нет футболки: груди практически не видно от множества гематом,царапин, порезов и крови. Ему лет шестнадцать. Он нагло смотрит ослабевшим взглядом на мужчину напротив, что размахивает плетью. Даже в таком разбитом состоянии не опускается до слабости предстать трусом.

– Говори! – вновь орет мужчина так, что вены на шее проступают, а лицо безобразно краснеет. Он замахивается и бьёт Пака по лицу, ополасывая тому щеки.

– Прекрати! – ору на него я и кидаюсь к Чимину, который низко опустил голову. Пытаюсь прикоснуться - бесполезно. Я словно голограмма, что тщетно пытается дотронуться до него. Кровь со слезами и потом нещадно льет на грязный кафель с лица парня.  На мои глаза наворачиваются слезы. Внутри все сжимается от жалости.

Разворачиваюсь к мужчине. Тот лишь с противной усмешкой смотрит на Чимина.

– Чёртово отродье, – плюет он и, подняв голову Чимина за волосы, шипит прямо в лицо, – Мне стыдно за такого сына, как ты, – затем он снова замахивается и бьёт несколько раз.

Так это Джеймс?

– Не надо! Стой! Остановись! – кричу я, хотя знаю - тщетно.

Пак надрывается от криков, когда плеть попадает на свежие порезы. Уже не замечаю дорожки слез на своих щеках.

– Умоляю, остановись! – подбегаю к нему.– Пожалуйста, – шепчу полушепотом, – Пожалуйста...