Страшные истории

Белые псы

Мое детство прошло в плохом районе. Мы с родителями жили на окраине города, в старом трехэтажном доме. Ветхая развалюха с давно неисправным отоплением превращалась зимой в холодильник, а летом — в рассадник мышей и тараканов. От квартир снизу несло сыростью и тухлятиной.

В холодное время мы с братом спали в одежде, тогда это даже казалось чем-то забавным.

Наша семья все эти годы оставалась «белой вороной». У матери нельзя было одолжить сторублевку до получки, отец не стремился к приятельским посиделкам за бутылкой. Они много работали и проблемы рядового соседа-алкоголика были им чужды.

Именно благодаря алкоголю — а точнее, его отсутствию, мы не были похожи на других.

На нашей улице пили все. Бесформенные женщины с грубыми лицами и одутловатые краснокожие мужчины устраивали грязные оргии, а их дети, похожие на крысят, рылись в мусорках, выискивая бутылки.

Эти дети, зачуханные и забитые, стали для нас с братом лучшими друзьями. Сейчас это кажется странным, но тогда мы не замечали различий. Как и все, мы играли в футбол, собирали фишки, строили шалаши. В счастливом детстве мы были истинно равными.

Мы были юными и бессердечными, и не знали жалости. Жертвой наших жестоких шуток чаще всего становился дворовый сумасшедший Александр по кличке Шапочка. Свое прозвище он заслужил тем, что в любое время года носил уродливую ушанку из какого-то светло-рыжего меха. Саша-Шапочка бродил по двору, невпопад смеялся, и, в общем, был безобидным тихим психом, которого и трогать было незачем — но что нам было до этого? Шапочка был легкой жертвой, и мы обливали его водой из бутылок, пытались сбить злосчастную шапку с головы, толкали его в грязь. Он гневно размахивал руками и кидался камнями в ответ, долго и визгливо ругаясь.

Весь район был площадкой для игр. Мы играли с мячом у гаражей, забирались на деревья в соседней рощице, и пропадали до позднего вечера.

Любимым развлечением были прятки. Нужно было не просто умело спрятаться, а суметь обхитрить ведущего, и первым прибежать к загаданному месту — после этого можно было кричать бессмыслицу вроде «Пара-выра, Женя!», и радоваться победе. Конечно, то же самое мог делать и ведущий, если добегал первым — и тогда ты проигрывал и ждал следующего раза.

В одной из таких игр ориентиром служила лавочка напротив дома. Я забежал за угол, и смотрел, как долговязый Андрей расхаживает по двору, не отходя от лавочки далеко. Андрей бегал быстрее меня, но он был нетерпелив, и я решил взять его измором. Направившись в сторону от дома, я спустился вниз по склону, к старому оврагу.