Среди отбросов

Привыкание

Утро выдалось необычное, для привыкшего к роскоши Генриха. Он проснулся от того, что из дивана кое-где выпирали пружины и за ночь на теле появилось много болючих синяков, не считая тот, что остался от железной хватки Никиты. Омега осторожно перекатился на спину, изо всех сил сдерживая слезы. Он ненавидел боль, поэтому сейчас, когда все тело ныло от малейшего прикосновения, парень чувствовал себя ужасно. Альфа открыл глаза и привстал, оперевшись на локти.

— Чего стонешь? Спать мешаешь,  — блондин злобно посмотрел на парня и тоже попытался подняться, боясь снова упасть на эти железяки. Рыжик вздохнул и приподнял рубашку парня, чем сильно его засмущал.

— Что ты делаешь?! — крикнул омега и прикрыл глаза, но альфа это сделал лишь для того, чтобы не давить на синяки. Он осторожно пересадил пострадавшего себе на колени и опустил его рубашку. Генрих от такой заботы немного прослезился и обнял парня, не взирая на боль.

— Теперь это мой вопрос: что ты делаешь? — недоумевая смотрел Никита, пытаясь понять причину такой резкой смены настроения.

— Обнимаю, не видишь? — фыркнул омега, устроившись поудобнее и положив голову на плечо парня. Альфа лишь вздохнул и сомкнул руки за спиной блондина.

— У тебя есть пять минут, потом мне нужно готовить завтрак, — вздохнул парень, а блондин слегка удивился.

— Ты умеешь готовить? — омега чувствовал некую неловкость, ибо он-то не умеет.

— Да, а ты нет? — хмыкнул альфа, а Генрих смущённо отвёл глаза и надулся, как хомяк.
Никита улыбнулся и снял пригревшегося и теперь недовольного парня с колен, — Пять минут прошло. Пойдём, будем учить тебя готовить.

Блондин побежал за уходящим парнем, с нетерпением ожидая указаний.

На кухне они сошлись на том, что будут делать сосиски в тесте. Омега хоть и не очень понимал, что это такое, но ему было до жути интересно попробовать это блюдо. Все началось с подготовки ингредиентов, а потом и самого теста. Генрих упорно пытался замесить тесто, но в итоге стоял весь в муке, с тестом на щеке и на носу, в испачканном фартуке, который отдал ему Никита, но с решительностью продолжал стараться. Альфа лишь тихо посмеивался и консультировал со стороны. Спустя десять минут тесто было готово и блондин радостно смотрел на то, как рыжик разделяет тесто на кусочки.

— Теперь нужно раскатать тесто, затем завернуть в него сосиску, поджарить и можно пробовать, — Генрих кивнул, взял скалку и начал действовать по указаниям. У омежки получились очень ровные кружочки, поэтому он очень расстроился, когда в них стали заворачивать сосиски. Никита слегка толкнул парня локтем и улыбнулся, — А ну не строй грузную моську! Мы просто оставим самые идеальные и поджарим лепешки.

Омега радостно улыбнулся и продолжил наблюдать.

В конце на столе красовались румяные сосиски в тесте и лепёшки, от которых вскоре почти ничего не осталось, ибо блондин решил немного расслабится...

— Ты не лопнешь? — причитал Никита, допивая свой чай. Генрих лишь покачал головой в знак отрицания и продолжил трапезу. Альфа поспешил отставить тарелку, чтобы потом омеге ни дай бог не было плохо...

— Нууу! — недовольно проскулил омежка, на что получил легкий щелбан и с недовольной миной допивал чай. Но после он только поблагодарил альфу, ибо он и так переел.

— А... Кстати... А как тебя зовут? — неловко спросил Генрих и прикусил губу, мысленно убивая себя за такую грубость. Рыжик улыбнулся и потрепал снова недовольного омегу за щеку.

— Меня — Никита, а тебя... Генрих? — блондин недоверчиво посмотрел на парня, после чего альфа ему пояснил, — Просто слышал, когда проходил мимо поместья.

— Да, меня Генрих зовут. Это... А мне тут в запертой сидеть или ты меня куда-нибудь сводишь? — хитренько сверкнул он глазками и заинтересованно посмотрел на парня. Никита вздохнул и оперся подбородком о руку.

— Вот ты наглый, однако. Ладно, свожу. Поедешь со мной к дедушкам, — Генрих кивнул, но так и не понял, что ему придётся возится в помоях, навозе и грязи...