Я чувствовала, как по лбу на щеки сползают капли пота. Край косынки, повязанной на голове, стал насквозь мокрым. Я втягивала спертый тепличный воздух, методично срезая тяжелые грозди маленьких ярко-красных помидоров. Девушка, которая работала со мной в паре ушла на обед, и ничего не мешало мне упиваться своими суицидальными фантазиями. Эти мысли, словно пиявки, высасывали силы, заставляли каждые пятнадцать минут замирать и подолгу глядеть куда-то в одну точку, прокручивая в голове различные сценарии, а затем вяло и медленно продолжать работать. Такое апатичное состояние властвовало надо мной обычно по утрам, потом становилось легче, а с наступлением темноты все возвращалось на круги своя, обычно приводя с собой еще и призрачный голос Алисы.
Пока я вяло ползала между разлапистыми зелеными кустами откуда-то со стороны дороги послышалось громкое подозрительно знакомое ржание, и моя рука с секатором замерла прямо около выгнутого стебля. Через открытую дверцу ворвался голос Яна, тихий и далекий, мне показалось, он прозвучал громом. Снова раздалось ржание, голос Кука и смех его отца. Я осторожно выпустила из легких весь воздух, наверное, до последней молекулы, и с громким характерным звуком перекусила стебель. Гроздь помидоров плюхнулась прямо на землю.
На улице трое мужчин стояли около здоровенной строящейся теплицы, занятые оживленной беседой, а вокруг них сновали рабочие. Недалеко, на дороге, привязанный по ту сторону широкой металлической сетки Атом навострил уши и пристально глядел куда-то в сторону. Когда я вышла, Ян повернул голову, посмотрел на меня всего пару секунд, и вернулся к беседе. Кажется, в выражении его лица в эти мгновения не поменялось ровным счетом ничего, словно он увидел совершенно незнакомого человека. И от этой мысли мне почему-то вдруг сделалось невообразимо больно.
Я отвернулась, пытаясь не дать этому чувству власть. С момента нашей ссоры прошло всего два дня. Я как можно убедительнее говорила себе, что Ян уже давным-давно арендует у отца Кука теплицы и приехал по работе, что я могла сегодня оказаться не здесь, а в любой другой дальней теплице или вообще на огородах, и он никак не мог спланировать эту встречу. Но какое-то противное чувство разъедало все мои доводы как червь, сея сомнение и взращивая смутную надежду.
Я хотела войти обратно в теплицу, но в эту самую минуту что-то, что, наверное, называется интуицией, пригвоздило меня к месту. Я снова обернулась. Одни люди работали, другие разговаривали, где-то поблизости слышался шум мотора – эта узкая дорога выходила на другую, большую, ведущую к шоссе и прочь от фермерской зоны. Недалеко от Атома стоял грузовичок с открытой дверцей, я увидела, как Соня – семилетняя сестренка Кука - слезает с высокого сидения на ступеньку и спрыгивает на землю. Мужчины стояли к ней спиной, уставившись, словно бараны, на новую теплицу. Отец Кука размахивал руками, на что-то указывая, а Ян сосредоточенно кивал. Сам Кук, судя по его отстраненному виду и едва шевелящимся губам, вел мысленные диалоги на каком-то другом языке. Соня сначала сделала два осторожных шага, проверяя, отправит ли властный голос отца её обратно в машину, потом ещё один, а потом со всех ног бросилась к здоровенному черному коню, к которому, как она прекрасно знала, ей строго запрещено подходить. Я набрала в легкие воздуха чтобы окликнуть кого-то, но тут Ян обернулся, встревоженный взволнованным ржанием Атома.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Стеклодув
Novela JuvenilОкружите себя громадными зелеными полями, деревенским воздухом и запахом свежих овощей. Услышьте вдалеке ржание лошади, веселые крики фермеров и тарахтение грузовичков. Представьте двух людей, каждый из которых не сумел родиться нормальным и учится...