Как скажете, мудрый сэнсэй

Часть 6

 «Ангел, я пошутил!» — это последнее, что довелось услышать Антону, беспрецедентно сбежавшему от Попова.

Для Шаста все выглядело так, будто бы рассудок победно продемонстрировал сердцу средний палец, но даже торжество разума не было праздником. Он отказывался признаться самому себе, что был неравнодушен к парню, убеждал себя в том, что все в порядке, но с таким же успехом можно было с умным видом отрицать очевидные вещи, выставляя себя на посмешище.

Три долгих насыщенных дня и две бессонные ночи с пятью столовыми ложками самобичевания, в сочетании с ненавязчивым ночным самоанализом, полностью вымотали парня, вывели его из душевного равновесия и запечатлелись в порядочных мешках под глазами, которые только с плеча на плечо и перебрасывать. Он все еще посещал планерки, ходил на репетиции, в общем, несмотря ни на что, продолжал добросовестно выполнять свою работу с девизом «Скули, но делай» и полностью игнорировать некоторые аспекты дерьмо-жизни, такие как голубоглазая катастрофа (но, можно просто Арсений) и, может быть, жуткий, типично студенческий недосып.

Вот и сейчас Шастун решал один из самых важных вопросов мироздания — поспать еще пять минуточек или собрать себя в кучку и, наконец-таки, встать с кровати, но его утреннюю дрему прогнал звонок Позова по фейстайму.

— Доброе утро! — Дима чуть ли не пропел это самым жизнерадостным голосом.

— Утро доброе, но не я, — Антон неохотно покинул кровать и в спешке стал собираться.

— Что случилось? В раю тучки набежали? — поинтересовался друг.

Вожатый подумал, стоит ли рассказать другу обо всем, но решил, что это не телефонный разговор, и лишь отрицательно качнул головой, мол, все в порядке.

— Вот знаешь, Антон, просто доверься сердцу!

Сердце? Да он ненавидел эту жалкую, ущербную мышцу, бесцельно тыкающуюся в ребра. Шастун также вспомнил свой первый экзамен по педагогике, который он чуть не завалил, следуя этому совету, и яростно замотал головой, пытаясь прогнать не самые приятные воспоминания:

—  Это равносильно самоубийству, но я подумаю.

— Я, между прочим, готовить научился.

— Заварить бич-пакет — не значит научиться готовить. Ну это я так, к слову.

— Эх, только мамке не говори, это же ей сердце в скорлупки разобьёт, — Дима сокрушенно вздохнул, — Сегодня, кстати, иду с Алиной в кино. Понимаешь, она такая прекрасная, восьмое чудо, просто невероятная девушка — в друге защебетал нескончаемый романтизм.