Продавец грез

Первый шаг

Едва мы сошли со «сцены», как нам преградил путь один из тех, кто наблюдал за нашим представлением, находясь поблизости, на крыше здания — полицейский начальник. Это был мужчина около двух метров ростом, слегка полноватый, одетый в безупречно подогнанную форму, с волосами, подернутыми сединой, а гладкое, без морщин лицо выдавало его властолюбие.

Он задержал нас, не обращая никакого внимания на меня, так как привык иметь дело с самоубийцами и считал их людьми немощными и бесхитростными. Я для него был всего лишь очередной цифрой в статистике происшествий. Мне это не понравилось, и я почувствовал горький привкус предвзятости. В конце концов, я был значительно культурнее, чем этот вооруженный человек. Моим же оружием являются идеи, более мощные, наносящие более глубокие раны. Но сил защитить себя у меня не было. Да и необходимости в этом — тоже. Рядом со мной стоял настоящий человек-торпеда, который мог меня выручить.

Именно этот человек и вызывал интерес у полицейского. Полицейский хотел знать, кто он такой, этот возмутитель спокойствия, чье поведение никак не укладывалось в рамки полицейской статистики. Полицейский многое не расслышал из того, о чем мы говорили, однако то, что ему удалось разобрать, сильно его удивило. Он осмотрел продавца грез с головы до ног, обратил внимание на его облик и не поверил в то, что увидел. Незнакомец, казалось, был вне социального контекста. Обеспокоенный этим обстоятельством, полицейский начал допрос. Я заранее почувствовал, что, как я недавно, полицейский сейчас попадет в затруднительное положение. Так и случилось.

— Назовите ваше имя, — высокомерно потребовал он.

Человек, который стоял рядом со мной, скромно опустил глаза и ловко перевел разговор на другую тему, поставив вопрос, который сбил полицейского с толку:

— Вы недовольны тем, что этот человек избрал иной путь? Не возрадовались тому, что он спас себе жизнь?

После чего незнакомец внимательно посмотрел на меня. Показную холодность полицейского как рукой сняло, он остолбенел. Он никак не ожидал, что его толстокожесть обнаружится так быстро, застеснялся и категорически возразил:

— Да, разумеется, я рад за него.

Все, кто отвечал глупостью на вопросы учителя, быстро понимали, что совершили ошибку. Им приходилось признать поверхностность своих суждений и прочувствовать всю их нелепость. Учитель продолжал забрасывать полицейского вопросами: