Во всём виновата улыбка...

Неужели так всё и будет?

Прошла неделя. Минуты становились часами, а дни неделями. Время тянулось очень медленно. Если бы кто-то сказал Чану сейчас, что когда ты влюблён, то есть для кого жить, Чан бы не поверил. Когда тебе запрещают любить, то жить не хочется совсем. Хочется, чтобы это скорей закончилось. Если кто-то скажет, что жить иногда нужно в ожидании чуда, то Чан бы не поверил. Чан знает, что чуда не произойдёт. Нужно бороться, но когда тебе не дают побороться за того, кого ты любишь, это не выносимо. И вот прошла уже неделя. Чан не есть, почти не спит. Под его глазами осели тёмные круги, которые всегда приходится замазывать тонной тоналки. Говорят, что нужно выспаться, но при виде такого же Чонина, сердце начинает пульсировать прямо в голове. Вина душит Чана изнутри. Если не дают любить, не дают бороться за любовь, что делать? Бороться дальше, но это же песполезно... Или нет?
Очередная выматывающая тренировка в конец выбила из колеи обоих. После очередного танца они повалились на пол не в состоянии стоять на ногах.
—Ребята, да что с вами?—заботливо, но в то же время грубо спросил Минхо,—Выясните уже свои отношения! Хватит страдать тут! У нас камбэк на носу! 
—Минхо, не лезь, пожа-,—подошёл со спины Джисон и попытался положить руку на плечо другу, но тот сразу смахнул её.
—Нет, я буду лезть!—перебил он Джисона,—Я конечно всё понимаю, но камбэк на носу, ребятки! Я один забочусь на счёт этого, да?!
—Ли Минхо! Хватит кричать и успокойся. Мы все заботимся об этом,—подал голос Чонин и сказал он это непривычно громко, твёрдо и серьёзно. Все замолчали, глядя на встающего с пола макнэ,—Чего уставились?
Все ушли в общежитие. Остались только Чонин, Чан и громко тикающие часы, показывая, что в комнате повисла гробовая тишина.В раздевалку зашёл Чан. Нет, он не шёл как зомби, и повесив голову, нет. Он шёл выпрямив спину, но шаги были не уверенными, что сразу можно услышать.
—И долго ты будешь притворяться?—спросил Чонин и в его голосе можно было услышать стальные нотки.
—Что?
—Я спрашиваю, долго это будет продолжаться?—снова подал голос младший, но вопрос был уже более напористей.
—Не понимаю о ч-
—Нет! Всё ты понимаешь!—крикнул Чонин, а Чан чувствовал себя провинившимся ребёнком,—Я знаю, какой у вас был разговор с менеджером. Хватит притворяться! Чан...—из глаз младшего хлынули слёзы.
И Чан сделал то, о чём будет жалеть, а может и нет. Он заключил младшего в крепкие объятия. И прошептал на самое ухо:"Не верь никому, я люблю тебя"