Ocean eyes [РЕДАКЦИЯ]

ПРОЛОГ

— Последняя коробка, дорогой мой, — мама поставила вышеупомянутую вещь на другую, аналогичную первой, и закрыла дверь на ключ. — Осталось разобрать их и мы официально жильцы этого дома на ближайший год.

Я улыбнулся ей и оглядел прихожую, в которой мы находились. Из-за коробок видно было плоховато, но это не помешало мне подробно рассмотреть небольшую комнатку в светлых тонах, собственно, как и весь дом. Мебели здесь было минимум: не занимающий много места шкаф для верхней одежды, полка для обуви, зеркало на стене, маленький столик для всякой мелочевки, а ещё небольшой пуфик, доставшийся маме в подарок от бабушки, который она все хочет выкинуть, ведь он совсем не вписывается в интерьер, но совесть изрядно мучает. Как-то раз ей даже удалось вынести его на мусорку и я уже хотел поздравить маму с этим, но увидел, что синий пуфик снова стоит на своём месте. Было это два года назад, и с тех пор ничего не поменялось. И по какой-то непонятной причине она привезла его сюда. Надеюсь, навсегда.

— Отлично, тогда этим и займусь, — ответил я, смотря на маму. Та кивнула мне и, сняв свои кроссовки, прошла на кухню.

Взяв одну из коробок, где ровным почерком было написано «Тони», я отнёс её в свою новую комнату. Стены бежевого цвета, что через время будут завешаны плакатами и фотографиями из полароида, которым мы так часто пользовались с друзьями в Берлине, в частности, на длительных прогулках где-нибудь за чертой города; на огромной кровати в углу комнаты будет огромное количество подушек или просто-напросто пылесборников, как говорит мама; небольшой шкаф будет ломиться от книг, которые я вряд ли прочту, ведь особо не увлекаюсь этим, в отличии от матери; другой шкаф, аналогично, как и первый, будет ломиться от вещей; и самое главное — это три небольших кактуса, которые оккупируют мой подоконник.

На разборку большей половины всех вещей ушел целый вечер. Сюда, в Винден, я не стал свозить все, ведь через год вернусь в Берлин. Нам с мамой нужна была небольшая передышка от всей этой столичной суеты, поэтому мы попросили ключи от дома двоюродной тёти и ее разрешение на временное проживание здесь. Сама тётя Клэр уже как год живет в Питтсбурге, куда уехала строить карьеру и найти мужа, а дом в Виндене то ли просто продать не может, то ли все ещё боится, что жизнь в США у нее не сложится. В любом случае сейчас этот дом наш и, вроде как, чувствовать мы должны себя как в родном Берлине.