Ocean eyes [РЕДАКЦИЯ]

ДВАДЦАТАЯ

Дни летели незаметно. Каждый был похож на предыдущий, ничего не менялось. Я даже сбился со счету, какое сегодня число. Через неделю меня уже перевели в обычную палату, сказав, что здоровье крепчает, что я очень быстро иду на поправку. Хотелось бы верить в это. Катарина приходила ко мне через день, меняясь с мамой, которая приехала из Австралии вместе с мужем.

А теперь по порядку. На следующий же день, как только я очнулся, в палату залетела мама. Даже не помню, когда мне приходилось видеть ее такой счастливой. Врач рассказал ей, что у меня потеря памяти, из-за чего у матери началась истерика, будто это смертельно. Нет, истерика не в плане прям крик на всю больницу, вопросы, почему так произошло и все в этом духе. Я бы сказал так, небольшая тихая истерия. Она ни в какую не собиралась покидать мою палату, поэтому, как только часы посещений закончились, медсестра буквально за руку ее вытащила.

И так каждый день. Сначала приходит Катарина, рассказывая по немного своей жизни, чтобы память постепенно возвращалась, что, кстати, действительно помогало. Оказалось, мы познакомились с ней почти шесть лет назад, в ресторане, где она подрабатывала барменом. Через два года девушка бросила университет, так как слова о том, что ей необходимо идти в модели с такой внешностью, очень сильно отразились на ее подсознании. Поэтому, да, бросив факультет адвокатуры, в который Катарину сослали родители, девушка подалась в модельный бизнес. Знаменитой на весь мир, конечно, не стала, но появлялась на глянце вроде Vogue или Bazaar. Но в последнее время, в частности, после аварии, в результате которой я и впал в кому, девушку перестали приглашать издания на съёмку. Она поругалась со своим агентом, а нового найти не может. Из-за этого ее модельное дело медленно идёт ко дну.

На следующий день Катарину сменяет мама, сидя перед моей койкой от начала посещений до конца. Почему? Потому что отпуск ей дали лишь на две недели. Зато я познакомился с ее мужем — Робом. Как ни странно, он оказался довольно приятным типом со своим строительным бизнесом в Сиднее. А дочь его поступила в Гарвард в прошлом году. Ее я правда не помню, но сказали, что она постарается в следующий раз приехать сюда вместе с отцом.

А вот что касается меня, то тут настолько все сложно. Да, моих друзей нет. Да, это все плод моего воображения. Не то чтобы их совсем не существует. Мистер Росс сказал, что, вероятнее всего, я уже где-то видел этих людей раньше, собственно, именно поэтому, каким-то образом ребята отразились в моих снах. Разумеется, каждый раз, мне становится до одурения тяжело на душе, когда я вспоминаю, что больше никогда не смогу увидеть этих чистых голубых глаз Кейси, почувствовать его объятия; услышать громкий смех Вик и упреки Аны в сторону брата; своровать вместе с Лилу цветы с клумбы соседки, и в очередной раз врезаться на машине в какое-нибудь ограждение с Питом на его машине. Знаете, как будто внутри все на короткое время замирает, ты перестаёшь дышать, сердце начинается биться быстрее. Похожее состояние у меня было, когда я только делал первые шаги к Кейси. Только тогда я испытывал страх вместе с эйфорией, а теперь испытываю страх и отчаяние, тревогу и грусть. Вдруг наши дороги больше никогда не пересекутся? Неужели мне придётся забыть это все? Все чувства, все переживания, все эмоции. Так не должно быть...