Книга, длинной в один день.

Зелёный рояль

Сегодня необычно снежный день. Давно я не видел такого белого мира вокруг. Все цвета уже скрыты, все формы потеряны, а со свинцового зимнего неба все продолжают падать тяжелые комья, сливаясь в единое целое, с тем, что раньше было снежной тучей, а теперь задумчиво похрустывает в такт моим шагам. Ветер нещадно треплет мой не по сезону легкий плащ, даже теплый вязанный шарф больше не согревает. Одиноко бредущий человек, в свете уличных фонарей, холодным зимним вечером, видели ли вы когда-нибудь зрелище, настолько же жалкое?

Свет фар проезжающих мимо машин, поминутными вспышками выхватывает моё отражение в зеркалах витрин. Я не хочу глядеть на него. Тот худой, уставший человек, с пустыми и опухшими от слёз глазами не может быть мной. Это точно какой-то заговор. Сегодня утром я не смог узнать себя в своем-же зеркале, в ванной комнате. Они уже и до дома моего добрались. Они заменили все отражения этими неправильными копиями, плохо сделанными двойниками. Да, именно так. По другому и быть не может. Он, этот «отраженный» просто не может быть мной.

Холодный порыв ветра бросает в лицо горсть мокрого снега. Пытаясь протереть глаза я касаюсь рукой своего лица. И даже мои руки его не узнают. Неровная трехдневная щетина, заостренные черты, впалые глаза. Правая щека взрывается резкой болью. На руке я вижу несколько капель крови. Что это? Я упал? Меня избили? Я плохо помню последние часы, особенно после бутылки джина. Но я ведь не мог забыть что-то,настолько яркое. Или мог?

Чувство реальности внезапно покидает меня. Я медленно опускаюсь на заснеженный тротуар. Мимо снуют сотни пар ног, тяжелые зимние ботинки, теплые сапоги на высоких каблуках, пара розовых детских ботиночек. Люди спешащие по своим чрезвычайно важным предновогодним делам, укутанные в свою иллюзию счастливой жизни, уюта и тепла. Проходят мимо, стараясь не замечать темню тень, безвольно сидящую у яркой витрины. Веселые рождественские песенки звучащие из каждой двери, яркий свет разноцветных огоньков, запах сдобной выпечки и еловых веток, все это призвано защитить их хрупкий стеклянный мир от того, что ждет их по ту сторону. Мою сторону.

Я сижу так, наблюдая пустыми глазницами за миром, что в праздничной лихорадке пульсирует вокруг меня. Постепенно все начинает утрачивать свою материальность, и вот, я уже не чувствую холодного касания снежинок, что падают на мое лицо, руки, укрывая меня, как и все вокруг, белоснежным одеялом. Бьющий в глаза свет, от сотен витрин, гирлянд, фонарей, проезжающих мимо машин, все сливается в единую неоновую абстракцию. Даже из звука осталась лишь одна тихая, едва различимая мелодия. Я закрываю глаза, чтоб лучше сосредоточится. Эти тихая музыка кажется мне такой легкой и знакомой.