Сначала - ужин!

Принцесса и карамельный рыцарь.

Впервые Себастиан увидел его ещё девятилетним мальчиком. Тогда миссис Смайт как раз рассталась с очередным ухажёром и плотно занялась поисками нового, так что маленький Бастиан перешёл в режим «беспризорника». Впрочем, ему было не привыкать.

Так вот, тем вечером он стоял на краю детской площадки с раздутыми от ворованных карамелек карманами и с вполне осознанной завистью  наблюдал за ребятишками, резвящимися под неусыпным и порой чересчур назойливым, но таким… правильным надзором матерей.

Он особо облюбовал одно семейство. Хрупкий мальчик с выгоревшими волосами под соломенной шляпкой и сияющей улыбкой в обрамлении веснушек уверенно заправлял кукольным чаепитием, то и дело поглядывая в сторону сидящих на скамеечке родителей. «Да, повезло тебе, принцесса!» – хмуро подумал Себастиан, загоняя назад подступившие слёзы. Своего отца мальчик не помнил, но со слов матери знал, что тот бессовестно бросил их, когда ему было всего полтора года от роду. Да… некоторым доставалось всё, другим – ничего!

– Курт! Пора домой! – веснушчатый мальчик обернулся на звонкий голос женщины, покладисто кивнул и начал собирать чайные принадлежности в рюкзачок.

Через пять минут он проскакал вприпрыжку мимо Бастиана, буквально обдавая того волной счастья.

Себастиан опустил голову. Вдруг, гонимая порывом ветра, ему в ноги ткнулась знакомая соломенная шляпка. Хозяин своевольного головного убора подбежал и застыл перед ним, то ли не решаясь сам поднять шляпу (Трусишка!), то ли ожидая, когда это сделает Себастиан (Голубая кровь!).

– Что, принцесса, корона укатилась? – с издёвкой произнёс Себ, наклоняясь всё же за шляпкой под обеспокоенным взглядом мамы мальчика, наблюдавшей за ними издалека.

– Я принц! – звонко, ничуть не робея, уточнил пацанёнок. – Спасибо! – малыш, немного, может, на год, младше Себа, принял свою пропажу и совершенно неожиданно чмокнул его в немедленно зардевшуюся щёчку. Себастиан приложил одну руку к щеке, в то время как вторая невольно потянулась к карману, потому что недавнее желание надавать по ушам везунчику вдруг сменилось на желание порадовать.