sanguinosa polverone

3.2

  Минутная слабость растворилась. Мирон поспешно убрал руки с уродливо выпирающих ключиц, покрытых взбухшими черными венами. Он хотел лишь последний раз взглянуть на спокойствие, увековеченное в чертах лица.

Ресницы дрожали.

Или в глазах рябило. Мирон наклонился чуть ближе.
Нет, ресницы действительно двигались. Все сильнее и сильнее. О Господи.
Лоб покрывался испариной, веки двигались, грудь тихо вздымалась, пальцы, на безвольно откинутой на пол руке, подрагивали.

божебожебоже

Мирон, ты же атеист. Или уже и нет.
Но как будто камень с души упал. Растаял под мутным взглядом из-под ресниц, как бы вопрошающим "Умер все же или показалось?".

В их предыдущие встречи, будь то ИХ, рандомный проходной батл или та скомканная сцена в кафе, Мирон никогда не замечал этого блеска в глазах, этих искорок огромного костра, рядом с которым было так тепло и уютно. Сейчас это пепелище притягивало и манило к себе. Словно глупых мотыльков к разбитому фонарю набережной.
Огонь его чресл, блять.

И все-таки.

СлаванеумерСлаванеумерСлаванеумерСлаванеумерСлаванеумерСлаванеумерСлавааааааанеумер.

Дико заходилось сердце, прыгало от желудка до виска и обратно, заглушало все посторонние звуки.
И стало так ... стыдно. Кажется, даже лысина заалела. Мирон, ты проебался, значит ты должен искупить свою вину.

Миро крепко взял его за жилистую руку, Слава вцепился словно тонущий котенок.
Кажется, теперь, лишь присмотревшись и чуть не потеряв, он прочувствовал всю их гребаную связь. Искорками в глазах, теплом в руках, дрожью глубоко в грудине.

Слава не врал, не сделал из этого сенсацию, не слил прессе, не шантажировал, ни что там блять еще он мог сделать, но не сделал.

Лишь пытался поговорить. А Мирон спизданул необдуманную, никчемную ересь. И страдает все равно Слава. А если бы это был не обморок? Мирон бы никогда себя не простил, хоть и жить бы ему недолго оставалось. Блять, угробить самого важного человека из-за непомерного ЧСВ, вот же срань.

- Что ты здесь делаешь? - на грани слышимости прохрипел Слава, все еще не веря глазам своим.

- Сейчас, секунду, подожди. Я позову Фаллэна, ок? - Мирон не представлял что вообще нужно делать, а этот Ваня вроде как был рядом (не он, блять. Не Мирон!) и шарил, как ему помочь.

Слава еще отчаяннее вцепился и притянул ладонь к своей груди. У него тоже сердце билось как под дешевыми спидами, но он улыбался. Солнечно и живо. Даже сквозь призму нездорового вида и отъезжающего сознания, живо.

Давай же, это твой шанс.

Без каких-либо раздумий, Мирон пересел поближе и подставил шею. Даже если это будет в тысячу раз больнее, он потерпит. Слава же терпел, теперь его очередь.

Слава пах пылью и потом, что в общем-то логично. Он примерился к артерии на шее, то прижимался, то легонько царапал кожу, но ни к чему это не приводило. Это продолжалось с пару минут.
Мирон уже хотел спросить, все ли в порядке, как Славик спрятал лицо в ямке под 1703 и затрясся в припадке то ли смеха, то ли истерики.
Отстранился с краснющими глазами, ярко контрастирующими с бледно-синим лицом, и убито прошептал: я не могу

Что за ебаный баг организма, умирая от голода ты не можешь укусить?
Мирон лихорадочно рассуждал и, спустя пару секунд и один отчаянный аквамариновый взгляд, просиял дикой, но такой простой идеей.

- Ваааняяя. - Мирон поморщился от грохота с кухни и отчетливого " сиди ты, блять".
Слава непонимающе схмурился.

В дверном проеме явился Охра, с глазами как сибирские 10 копеек, и уставился на все еще сплетенные руки.

- Нож, перекись, пластырь. Быстро. - Ваня кивнул и так же незаметно исчез.

Так, где резать? Запястья видно, он ж звезда-дайтетеплыйплед и вот это вот все, ладони нецелесообразно по той же причине, шея опасно, остается подключичная артерия. Вроде она так называется, и тоже безусловно очень опасное поприще для пореза, но других вариантов нет. Мирон в биологии одноклеточное без ядра. Если такое вообще есть. Короче, почти полный ноль и надеется снова все не испортить.

На этот раз Ваня постучал, прежде чем ворваться.

Охотничий нож, острый, кажется, стилизован под какую-то игру. Сейчас это неважно.

Мирон провел пальцем по лезвию и рассудил, что таким скорее случайно вскроется, чем сделает аккуратный порез.

- Вань, ты не мог бы ... помочь?

Похоже, он очень засмущался. Не поднимая глаз, спросил где. Полил острие перекисью на всякий, провел аккуратную царапину, вот кто с холодным оружием на "ты", садист хренов, и деликатно вышел. Да ладно, и не такое переживали.

Нож холодным лезвием раструбил огонь по коже. Мирон чувствовал потеки собственной крови, и как она подбирается к вороту футболки. Славка загипнотизированно смотрел то в лицо Мирона, то на блестящие капли и как-то плотоядно облизывался.

Мирон решил, что если падать в омут, так с музыкой, и вызывающе-пошло навис над Славой, а-ля поза наездницы, только опускаться на полупрозрачного Карелина Мирон не решился и остался на коленях, став даже выше и притянув к себе за шею.
Слава натурально присосался. Как пиявочка. Потом сбавил обороты, прерывался на легкие поцелуи и зализывания. Беспорядочно гладил ладонями по спине. Даже оставил пару меток на плечах.
В конце концов, они переплелись конечностями и обнимались на холодном полу. Славу снова вырубило, Мирон перенес его легкое тело на диван и укрыл пятнистым пледом.

Это правда, они действительно родственные души. Ну что же, любви все возрасты покорны.

Фаллэн на кухне сидел с выражением "меня заебало, что вы такие долбоебы", удивительное подходившим к его лицу.

- Если еще хоть раз такая хуйня или что-то подобное повторится, я скормлю твои яйца Филе и даже не поморщусь. Ясно?
Рудбой на такую реплику широко улыбнулся и Мирону стало не по себе.

- Больше никогда. Обещаю. - заверил он.

***

Создавалось такое ощущение, что Слава просто его боится. Какой-то ненастоящий, пластиковый.
Зажимается, стесняется, смущается. Два месяца прошло. Осточертело уже. Они целовались-то два раза, один из которых Мирон просто чмокнул сонного Славушку в щеку, а второй когда они вроде как вместе решили съехаться.
Да, они притирались друг к другу, потому что для Мирона нет различий между 15 сортами зелёного чая, а Слава разницы между раскиданными вещами и сложенными не видит. Но это ведь мелочи, да?
Да, они спят вместе, просто лежат под одним тонким одеялом, на самом деле. Но это единственный случай, когда Слава к нему добровольно прикасается и неосознанно-крепко обнимает в глубоком сне.

Он как будто заново проживает этот год без Мирона. Забывая разговаривать, насыщаться кровью Мирона, продолжая голодать и сходствовать с зомби. Уходя от любого контакта и залипая в стены.

Фаллэн пожимал плечами и говорил стараться лучше, мудак.

Накануне дня рождения самого Вани, Мирон не выдержал такого странного отношения. Таких странных отношений.
Он вернулся домой и застигнул Славу в коридоре, мирно шаркающего на кухню, и впечатал его в стену. Без путей отступления и права капитуляции.

Слава такого явно не ожидал, но быстро сориентировался и выпрямился во весь рост, пытаясь подмять и выпутаться.

- Слав, какого хуя?

- Что?

- Почему ты бегаешь от меня, словно стремный сосед по комнате в общаге?

- Я не бегаю,

"Да что ты!" хотел было сказать Мирон, но Слава перешел в острое наступление и начал нести абстрактную херню про Замая и шоколад, и оттого пришлось заткнуть его третьим, самым горячим, навскидочку, поцелуем.

Сначала Славик пытался отпихнуть, отвернуться, сопротивляться. Мирон был незыблемо настойчив и продолжал настойчиво терзать его губы. Заметив, что Мирон отвлекся, Слава оттолкнул его и громко сглотнул.

- Вот это нормально, по-твоему?

- Ты не обязан...- в мозгу у Мирона что-то щелкнуло и картинка потихоньку начала складываться.

- Ты не хочешь, да? Тебе это все не нужно? - Слава даже вытянулся от удивления.

- Что? Нет! То есть да. Да бля. Я хочу сказать, что ты не обязан ... быть со мной только из-за связи.

Настал черед Мирона удивленно вскидывать бровь и пытаться переварить услышанное.

- Чего?! Подожди. Ты дурак?

- Че сразу дурак. Как раз наоборот, я же помню, что я тебе не нужен. - Слава смутился и потупил взгляд в пол. Мирон в рот ебал такие заявления.

- Ебаная вселенная дала нам шанс быть вместе, Слав. Ты думаешь, ты мне не нужен? Даже когда я приехал, не веря в то, что тебя нет? Даже учитывая, что это я предложил съехаться. Даже если учесть, что я , блять, люблю тебя. Серьезно, Слав?

- Правда, любишь? - спрашивает недоверчиво-детским тоном и смотрит, словно брошенный совенок, грустно и зачарованно.

Мирон обхватил его лицо за все еще впалые скулы и оставил поцелуйчик на красных губах.

- Конечно. - Мирон запустил ладонь в русую макушку, а другой обвил за талию и принялся настойчиво углублять поцелуй.

Совершающий несправедливость несчастнее несправедливо страдающего (с)