sanguinosa polverone

Бонус

  Как они ранее и договорились, Охра плавно перенес общение с Фаллэном* на кухню, откуда доносился пьяный ржач и звон стаканов.

Слава исчезновения друга с собственного дня рождения кажется и не заметил. Продолжал увлеченно то хлестать алкашку, то залипать в грязное окно с сигаретой меж длинных пальцев (а обещал бросить, враль), то кидать на Мирона томные взгляды.

Мирон довольно ухмыльнулся где-то внутри. После того "разговора по душам", Славик стал на порядок распущеннее. До разврата конечно пока не дошло, он был еще довольно болезненный, но вот скиллы всего, от горячих поцелуев до взаимной дрочки и минета, они прокачали знатно.

Не то что бы Мирона это не устраивало. Скорее, было банально "мало" дорваться до сладкого и не получить вишенку.

Слава по этому поводу своего однозначного мнения не давал, а потому пришлось брать всю ситуацию под свой контроль.

Они сидели плотно друг к другу несмотря на адскую духоту. На фоне бодро звучал какой-то французский, что ли, хопчик. Вокруг были целые батареи из бутылок разного цвета и маркировки. Если учесть, что как минимум четверть из этого сейчас в Мироне, он посчитал себя достаточно подгулявшим, чтобы начать приводить свой план в действие.

Мирон опустил ладонь на голую коленку и плавно провел вдоль бедра.

Славно смешно похлопал глазами и фыркнул. Ну все, пизда тебе, мальчик.
Миро отнял из рук бутылку, поставил ее на столик и пресек все возмущения поцелуем. Слава горячо ответил и они начали буквально ебать языками друг друга в рот, за право вести.

Слава провел по кромке зубов кончиком языка и заулыбался не отводя рта, Мирон укусил его за губу и прижался лбом ко лбу.

- Все хорошо?

- Да, а почему нет? - Слава горячо дышал ему в губу и гладил ладонью шею.

Мирон поднялся с дивана и потащил Славу за руку в комнату Вань, стараясь не споткнуться о какой-нибудь штатив или стабилизатор.

Мирон надеялся, Охра сделал все как надо.
Он подхватил вцепившегося в него всеми конечностями Славу под коленки и опрокинул их на гору подушек и принялся снова пылко посыпать лицо и шею Славика сотнями поцелуев, пока тот отвечал тем же и беспорядочно гладил своими ладонями везде, куда дотянется.

Они принялись кататься по пледу и кусаться-целоваться-обниматься. Мирон аккуратно начал раздевать Славу и обнажаться сам.

У Славы очень проступали ребра сквозь кожу, и Мирон не смог подавить желание оставить на них пару нихуевеньких таких засосов. Он прочертил поцелуями дорожку по животу и опустился к уже стоящему члену, пока Слава безнадежно комкал плед в руках и скользил пятками по простыне.

Миро взял головку в рот и на пробу пососал, Славу выгнуло дугой над кроватью и он инстинктивно толкнулся вперед. Не стоило торопиться, потому Мирон отстранился и облизал длинный и тонкий член по всей длине кончиком языка. Слава возмущенно заскулил, пытаясь и быть тише и выразить недовольство, Мирон решил не третировать бедного чувствительного мальчика лишний раз. Он глубоко насадился ртом до основания, расслабил горло и втянул щеки. С Карелина можно было рисовать карикатуры, настолько исказилось его лицо от удовольствия и влечения начать прямо сейчас ебать своего Мирончика в растянутые пухлые губы. Хуй там!

Мирон передвинулся на торс, где к счастью начинало появляться милое пузико, и уперся попытавшемуся подняться Славе ладонью в грудь.

В тумбочке, как и было оговорено, лежали флакон смазки и блестяшка презерватива. Мирон потянулся к тюбику под непонимающий Славин взгляд и выдавил немного на пальцы. Он потянулся за поцелуем и одновременно приставил руку ко входу. Хоть перед приездом он и был растянут на добрые три пальца, не мешает "подстраховаться".

Когда три пальца снова свободно проходили внутрь, стояк Славы упирался четко в бедро, а терпеть было уже вне всяких сил, Мирон отстранился и вытер руку о край одеяла и плавно опустился на член, который перед эти облачил в резинку. Он пару секунд привыкал к давно забытому ощущению и внимательно наблюдал за эмоциями на Славином лице. Тот похабно закусывал губы и вцепился горячими ладонями в мироновские бока.

Стоило Мирону чуть начать двигаться, Слава отмер, резко перевернул их обоих и принялся быстро, но аккуратно вколачиваться до самого основания. Да так, что Мирона кидало из стороны в сторону, но он даже успевал подмахивать в такт и ловить губами стоны. Стоило только протянуть руки к собственному херу, как откуда-то сбоку прилетело "не думай даже", пришлось послушаться.

Комната наполнилась тем самым пошлым звуком столкновения яиц с задницей с причмокиванием. У Мирона уже все тело горело, хотелось поскорее кончить, но одновременно хотелось продлить этот их первый раз как можно дольше. Слава видимо тоже так подумал, потому что замедлился и решил добавить внимания телу Мирона, облизывая ореолы сосков и скользя своими невозможными руками повсюду, как назло обходя стороной каменный стояк.

Когда сознание уже начало махать ручкой и отъезжать с перрона, Мирон ощутил горячую и мокрую ладонь на своем члене, которая двигалась в такт члену, входящему в него. Тело резко свело множеством судорог, Мирон, по его мнению как-то ну совсем по старчески, захрипел и кончил в подставленную Славину ладонь. Этот гаденыш размазал горячую сперму по всей груди и, пару секунд погипнотизировав собственную клешню, широко слизал все, что там осталось.

И все это не переставая полностью медленно выходить и также плавно входить по самый лобок. У Мирона от такого звездочки в глазах поплясали замысловатый танец и сердце забилось где-то в пересохшем горле.

Наконец, и Слава кончил, хрипло застонав, охуенно-хрипло, и нависнув над мироном, чмокнул его в нос. Он вышел и откатился, сняв презик, завязав его и кинув куда-то под кровать с гаденькой ухмылочкой. Он было потянулся своими длиннющими конечностями к Мирону, но тот встал с кровати и хотел незаметно прошмыгнуть в ванную, что бы смыть Славины же художества.

В квартире была полная тишина, но на кухне продолжал гореть свет. Мирон зашел в ванную комнату, включил освещение и охуел. На груди, из белесых подтеков явственно виднелись очертания карикатурного хуя. И когда успел только?

Мирон смыл сей шедевр и тихонько прокрался обратно, к уже успевшему задремать Славе под бочок.

Вселенная сука еще та, но Мирон искренне благодарен ей за это.