Мне стало совершенно все равно, как я выгляжу. Я положила все силы на то, чтобы, в конце концов, понять, почему ты ушел так резко. Напрочь забыла о девчачьих нежных платьях, сменила их на джинсы, косухи и грубые кроссовки. Почти не вытаскивала из ушей наушники, в которых песни рассказывали то о трепетной любви, то обрекали смысл жизни на секс и рок-н-рол. Я подзабила на учебу, которая больше не волновала меня с той силой, как раньше...
Дни казались длинными и мучительными, а вечерами я шла бродить осенними улочками города, атмосфера в которых уже порядком напоминала красочные американские сцены из фильмов про первую влюбленность, которую кутали в пальто и клетчатый шарф. Я ходила по городу, вдыхая запах пожелтевших листьев, а вместо этого выдыхала осеннюю хандру. Местами даже казалось, что все плохое настроение осени живет во мне. Но, кроме того, чтоб подпитывать его еще более грустной музыкой и сентиментальными фильмами, я ничего не делала. Мне хотелось быть такой, и я позволила себе это. Я жила этим настроением тут и сейчас. Почему-то, было совершенно все равно, что я трачу бесследно время, которое могла бы посвятить себе. Вместо этого, я разрешила грустить. Я выплакивала всю обиду на тебя тихо и долго. Я ждала облегчение, а оно так и не происходило. Мне осточертели книги и стихи других авторов. Я забросила на дальнюю полку сборник моего любимого поэта. В тот период жизни я писала свои. Не для оценки, не для показа, не для самоутверждения. Я высказывала, я кричала и рыдала в них. Я отпускала тебя, отрывала от себя. И это было больно, потому что мне не хотелось этого делать. Я не понимала, что держа тебя в себе, разрушала себя же. Теряла и оставляла себя в тех грустных песнях и фильмах, городских улицах, глазах прохожих и во снах о тебе. Ты разбил меня на кусочки, которые я не хотела собирать потом в кучу. Зачем они мне без тебя?
