Я почувствовал неладное, когда Тони ответил на мой звонок.
- Да? – он был слишком спокойным, не таким, как всегда.
- Так все в силе или как? – огрызнулся я.
- Терпение, - хмыкнул Тони, - не любишь, когда все идет по плану?
- Черт, я этим живу. Серьезно. Слушай, я чуть не описался от счастья, все дело в азарте.
- Ты - огромная заноза в заднице, ты знаешь об этом?
- Да. - я закатил глаза, но сохранил голос спокойным. – Это моя особенность, что можно сказать?
Тони молчал минуту, а потом быстро сказал:
- Мой дом. Мы встретимся там, и ты получишь деньги.
- Если вы меня обманете…
- В итоге, ты не останешься в минусе. Мое молчание. Моя верность и мои деньги. Ты, наконец-то, заткнешься, если не понимаешь, что для тебя это лучший выход.
Я засмеялся.
- Что смешного?
- Ты.
- Не зли меня, парень, или я…
- Ничего не сделаешь. Ничего. У тебя могут быть деньги. Можешь дергать за веревочки и думать, что я – тупица, но у меня есть преимущество.
- И что это?
- Обстоятельства оборачиваются не в твою пользу. Так что если бы я был тобой, говорил бы спокойнее. Иначе, в скором времени пройдут твои похороны.
Я повесил трубку и затем бросил телефон через всю сторону.
Лука похлопал меня по спине.
- Хорошо сыграл. Может быть, тебе найдется применение в моей семье.
Я отрицательно покачал головой.
- Семья – это последнее, что мне сейчас нужно.
- Ты уверен? - Лука прищурил глаза. - Стал бы главным.
- Этот образ жизни не станет слаще, если положить на него конфетку.
- Кровь гуще воды. - Лука медленно поднес сигару ко рту и поджег ее. – Ты можешь отказаться от семьи и выбрать другой путь, но ты забываешь одну мелочь.
Я отвел взгляд, надеясь, что он замолчит.
- Семью не выбирают. Как бы ты не отрицал этого, ты останешься ее частью.
- Все готово? – сказал Никсон, войдя в комнату.
Отвернувшись, я пожал плечами.
- Конечно, - мой взгляд метнулся в его сторону, и он ответил лишь одним кивком, - все идет по плану.
- Хорошо. - Никсон расслабился, сел в кресло и снова посмотрел на телефон. Я знал, что он делал. Он запоминал ее лицо. Черт возьми, если бы у меня была девушка, я бы сейчас делал то же самое. Сейчас мы напоминали солдат, которые вот-вот отправятся на войну, чтобы защитить близких нам людей.
И, может быть, поэтому, я чувствовал себя испуганным? Я знал, что мне не за кого было бороться, некого защищать, и от этого было больнее всего.