Эмилия Поттер

Глава 8. Квиддич

В начале ноября Том всё-таки уговорил меня спереть ту книгу из Запретной секции. Проклиная и ругаясь матом, я пролезла туда под мантией-невидимкой и забрала её. Но читать я её и не думала.
 — Я никогда не буду заниматься Тёмной магией! Никогда! — шипела я на Тома, а тот заверил меня, что я была похожа на василиска.
Теперь книга лежала в моём рюкзаке и я твёрдо решила оставить её в библиотеке Блэк-мэнора на зимних каникулах. Том лишь вздыхал да укоризненно на меня смотрел. Но я была непоколебима.
А еще в школе начались соревнования по квиддичу. Это было одним из самых знатных событий в школе. В эту субботу я должна была выйти на поле и поразить всех своим фееричным полётом.
 — Ты только не убей никого, а то в прошлый раз ты чуть не снесла голову одному из Уизли, — едко говорил Том, когда я думала о своём первом матче по квиддичу. И вообще, я ему голову не снесла, а так… мимо пролетела.
Мы играли против Слизерина. Если Гриффиндор победит, то она выходила в финал. То есть, против Когтеврана или Пуффендуя. И это будет жесткая игра, я уверена. Ведь никто не видел, как я тренировалась. Никто из противников не знал мои приёмы и про то, что у меня острый глаз.
 — А еще ты можешь снести голову противнику, — ржал Том, когда Вуд перечислял мои положительные стороны МакГонагалл. Ему вообще казалось смешным то, что я постоянно могла задеть кого-то метлой.
Но самое ужасное было то, что начались дополнительные тренировки по квиддичу. Я вообще ничего не успевала. Мне нужно было делать домашку, писать подробные письма Сириусу, устраивать шалости и тренироваться. Я буквально засыпала по дороге к кабинетам и Рону с Гермионой приходилось таскать меня на тот или иной урок.
 — Можно прекратить устраивать шалости в коридорах и всё, — предлагал простое решение Том, но я решительно отказывалась от этого, вспоминая переливающуюся всеми цветами радуги миссис Норрис. Её, кстати, расколдовала профессор МакГонагалл и написала Сириусу о том, что он уже не ребёнок. Я уржалась, когда он мне рассказал о том, что она написала. Том заявил, что она не знает о чём говорит.
 — Она-то должна понимать, что он никогда не повзрослеет, — говорил он. — Ни один взрослый человек никогда бы не отправил своему профессору открытку с котятами и надписью «Мы ищем тебя, мамочка!».
Так я и не говорила, что он взрослый.
В общем, теперь началась война между Минервой МакГонагалл и Сириусом Блэком. Но пока выигрывал Сириус. Один — ноль.
Но, благодаря невнимательности Гермионы, отвлекающему её Рону и самопишущему перу, я делала домашку идеально. Пока Рон спрашивал Гермиону о том, что он якобы (а может и не якобы) не понял, я брала её работу и надиктовывала всё перу, которое мигом всё записывало. Том сказал, что я жульничаю, а я отвечала «Это ради факультета, Том! Ради факультета!», чем его очень нервировала. Я заверила Тома, что это только во время квиддича и дальше я буду сама всё делать. Он мне, кажись, не поверил.
Гермиона, кстати, перестала вести себя как «командир всея Хогвартс». Она стала проверять домашние работы Рона и Невилла, я же просто списывала и была идеальной. Она меня всё ещё благодарила за спасение от тролля, а я отвечала, что троллям нельзя трогать моих друзей. Она краснела и уходила. Гермиона ничего мне не сказала, когда поймала один раз на горяченьком. Я тогда разгромила кабинет Филча за то, что он обвинил меня в перекраске его кошки. Снейп отнял у меня за это десять очков, но МакГонагалл восстановила справедливость, вернув их на следующем же уроке.
 — У них там, наверное, соревнование между факультетами, — заметил Реддл, когда я увидела напряжение между деканами факультетов. — За Кубок школы и квиддича.
В этом что-то было.