Психология

Почему люди отказываются признавать ошибки?

Все ошибаются, иногда по мелочам: «Не надо заезжать в магазин, дома еще есть молоко». Иногда серьезнее: «Куда спешить, у нас полно времени до рейса!». Иногда по-крупному: «Что с того, что был дождь, я точно видел, как этот мужчина забрался в дом напротив».

Никто не любит признавать ошибки, важно, как мы себя ведем, когда оказываемся неправы. Если на самом деле в доме не осталось ни капли молока, застряли в пробке и опоздали на самолет, узнали, что невиновный человек отсидел пять лет по нашему ложному свидетельству?

Одни признают промахи и говорят: «Ты был прав, все-таки надо было купить молока». Другие в целом соглашаются, что были неправы, но выражают это нечетко, чтобы другой не почувствовал своего превосходства: «Мы успевали на рейс, но, как назло, попали в эту пробку. Ладно, в следующий раз выйдем из дома пораньше».

Защитный механизм искажает восприятие мира, чтобы снизить уровень опасности

Но есть те, кто категорически отказывается признавать ошибки, даже если перед ними неопровержимые доказательства: «Они выпустили его по результатам экспертизы ДНК, потому что другой лопух признался? Чушь какая, это был тот парень, я его видел».

Большинству наверняка знакомы первые два примера, потому что это типичная реакция на ошибки. Мы принимаем ответственность, полностью или частично, но не оспариваем факты. Не заявляем, будто молока достаточно, когда его нет, или что мы не опоздали в аэропорт, когда самолет улетел без нас. Но как насчет случаев, когда люди отрицают очевидное и не соглашаются, что неправы? Что претит признать промахи, из-за чего это происходит постоянно, почему они всегда отрицают, что могли ошибиться?

Причина в чрезмерном самолюбии. У некоторых до такой степени уязвимое эго, настолько хрупкая самооценка и слабая психологическая конституция, что они видят в этом угрозу личному достоинству. Допустить, что хоть в чем-то был неправ, принять реальность нестерпимо. Внутренний защитный механизм проигрывает комбинацию, искажает восприятие мира, чтобы снизить уровень опасности. Этот механизм охраняет болезненно чувствительное «Я», изменяя факты на уровне мышления. Люди уверены, что не ошибались, и не чувствуют за собой вины.

В итоге они заявляют: «Утром было достаточно молока, я проверял. Значит, кто-то выпил». Когда им напоминают, что дома весь день никого не было, поэтому никто не мог этого сделать, они твердят: «Нет, мог! Я сам проверял, молоко еще оставалось». Выходит, в дом проникло привидение и уничтожило остатки молока.

В другом описанном случае они будут утверждать, что точно опознали злоумышленника, несмотря на результаты ДНК-теста и признания другого обвиняемого. Если им возразят, по-прежнему будут настаивать на своем или набросятся на всех, кто осмелится спорить, будут поносить источники достоверной информации. К примеру: «Эти лаборатории всегда врут, к тому же, как можно верить признанию какого-то преступника? Почему ты вечно принимаешь чужую сторону?»

Психологическая жесткость не признак силы, это показатель слабости

Тех, кто систематически ведет себя так, называют психологически неустойчивыми. Со стороны они кажутся решительными и непреклонными, а эти качества ассоциируются с силой. Но психологическая жесткость или ригидность не признак силы, это показатель слабости. Решительность — не сознательный выбор, таких людей подталкивает стремление защитить ранимое эго. Признавать оплошности неприятно, это удар по самолюбию. Чтобы смириться с реальностью и сказать «да, я ошибся», нужно немало эмоциональных усилий и смелости. Досадно, когда такое случается, но большинству удается это преодолеть.

Но люди, которые не умеют признавать, что неправы, и терпеть не могут малейшие намеки на свои ошибки, идут на поводу у болезненного эго. Им проще перекручивать реальность, восставать против очевидных фактов, чтобы отстоять свою правоту. Как относиться к такому поведению, каждый решает сам. Единственное, чего нельзя допускать, — принимать упрямство и отказ признавать ошибки за проявление силы и уверенности, это признаки уязвимости и психологической незрелости.

Перевод: Елена Анисимова