Тэхён нервно кусал губы, комкая очередной лист бумаги, которая к слову, заканчивается. От безвыходности и безысходности хотелось выть диким зверем, но он лишь беззвучно ронял слёзы, что размывали чернила, превращая их в нечитаемые кляксы. Он столько раз прокручивал эти слова в своей голове, представляя, как наконец-то скажет их, но когда дело дошло до бумаги, всё, что он хотел сказать, затерялось в его памяти. Единственное, что заставляло его бороться и идти дальше - это неизвестность и страх, что времени совсем не осталось. И если вдруг он не сможет сказать этого сам, то вот оно, его спасение.
Чонгук ещё не знал, поэтому утро для него было недостаточно хорошим, потому что без Тэхёна, но и не таким уж плохим. Он, как и всегда, быстро собрался в дорогу, наведал продуктовую лавочку и счастливый пошёл к Киму. Каждое воскресенье всегда было одним из самых суматошных дней для всех, но сегодня было особенно неспокойно. По городу разъежали патрульные и машины первой помощи, спешащие по вызывам. Чонгук игнорировал жжение в руках, призывающее выполнять работу и просто шёл туда, где его ждали.
Больница ходила ходуном, врачи в белых халатах бегали подобно тараканам из палаты в палату, сбивая с ног посетителей, навещавших больных родственников. Глазами, Чон выискал лечащего врача его парня, который тоже смотрел на Чонгука, жестом приглашая проследовать за ним.
- Прошу, ему нужен отдых и нельзя испытывать стресс, - предупредил врач, открывая перед ним дверь в палату.
Чонгук действительно испугался, Тэхён выглядел абсолютно безэмоциональным, забывшимся и лишь при виде Чона в его глазах появился проблема, напоминающий внезапное прозрение.
- При последнем обследовании было зафиксировано разрастание метастазов почти до сотни, - тихо объяснил врач, - его вытащили в последний момент, такая смерть малопредсказуема и мы ничего не можем поделать.
- Это невозможно, он шёл на поправку, - глотая слёзы, проронил Чонгук.
- Это то, что невозможно остановить, лишь замедлить, - врач сочувствующе качал головой, - это не в нашей компетенции.
Мужчина покинул палату, оставив их наедине. Тэхён продолжал играть с ним в гляделки, но не специально, он просто был не в себе и даже не мог шевельнуться. Чонгук держался как мог, не подавая виду, сказано ведь, никакого стресса.
- Ты знаешь? - Наконец прервал молчание парень, сглатывая вязкую слюну с языка.
- Да, - он не станет лгать, только не ему, - не переживай, мы проживём этот момент так, что о нас напишут в газетах.
- Не проживём, Чонгук, может быть ты, но не я, - Тэхён отвёл взгляд, полный сожаления, - на этот раз тоже всё кончено.
- Нет, Тэхён, нет, ничего не кончено, всё ещё впереди, - Чонгук сел на колени возле кровати, оставляя поцелуи на холодном протезе.
- Хватит, прекрати, я всё равно ничего не чувствую, - Тэ вырвал собственную руку из хватки, - мне надоело бороться и играть в лотерею с судьбой. Настанет момент, когда мой билет будет проигрышным, Гукки.
- Не говори так, не сейчас, - Чонгука колотило, резко бросило в жар, оставляя испарину на лице.
Тэхён улыбнулся так широко и ярко, а после его губы сомкнулись в тонкую линию, пока он доставал что-то из покрывала подушки. Протянув это Чонгуку, он наказал не открывать это без надобности.
- Прочти, когда придёт время, - Тэхён медленно смыкал глаза, пока приборы набирали обороты, заглушая своим писком всю округу.
Парень из последних сил притянул к себе Чонгука, не опасаясь прикосновений. Его губы сомкнулись на губах побледневшего парня, даря первый и последний поцелуй.
Дальше, всё происходящее для Чонгука было, как в замедленной плёнке. Он отчётливо видел, как ослабевающее тело родного человека летело обратно. А перед глазами силуэт человека, двуликого, одна часть лица которого принадлежит Юнги, а вторая - тэхёновская. Они что-то беспрерывно пытались сказать и это выглядело так...правильно[?]
