Твои глаза

Часть 2

— Ну, рассказывай, — вдруг сказала Ольга, усаживаясь за стол напротив Онегина.

— Что рассказывать? — не понял Евгений, отхлебнув горячего кофе. Девушка отказалась пить домашний эспрессо, вынудив любимого кузена сбегать в ближайшую кофейню за ванильным рафом.

— Нашел здесь кого-нибудь? — Оля многозначительно подняла брови. — Или, может… шар больше не черный?

      Онегин хотел промолчать, но, прекрасно понимая, что кузина от него так просто не отстанет, небрежно бросил:

— Черный. И давай не будем больше об этом говорить.

— Жень, тебе уже почти двадцать один, а шар так и остался черным, — вздохнула блондинка, смотря на бежевую пенку своего напитка. — Ладно я, мне только будет девятнадцать, но то, что ты до сих пор один, потому что продолжаешь ждать изменения цвета шара — это не нормально.

      Евгений поморщился. Он прекрасно понимал все то, что Оля говорит сейчас, говорила всегда и будет говорить до тех пор, пока он кого-то себе не найдет. В глубине души он правда надеялся, что у него есть соулмейт, что шар не останется черным до конца его дней. Но с каждым годом надежда гасла, сменяясь скептицизмом и злобой на окружающую действительность. Год назад завсегдатай общажных вечеринок, величайший тусовщик всего МГУ утратил интерес к развлечениям подобного рода, захандрил, перевелся в СПбГУ и переехал в серый Петербург. Онегин стал серьезнее относиться к учебе, устроился на вечернюю работу, хотя родители ежемесячно отсылали ему кругленькую сумму, снял квартиру недалеко от университета, купил машину и на каждый праздник приглашал единственного гостя — любимую кузину Оленьку Ларину. Не то чтобы Онегин был обделен женским вниманием, нет, совсем наоборот — за день он ловил на себе десятки влюбленных взглядов, находил на партах номера телефонов и сотни личных сообщений во «ВКонтакте». Евгений несколько раз пытался ходить на свидания, но оставил попытки найти среди однокурсниц достойную кандидатку, когда на последнем свидании девушка пыталась произвести на него впечатление, пересказывая «Войну и мир», естественно, перепутав все, что только было можно и даже подменив Наполеона Пугачевым.

      Онегин встал из-за стола, помыл чашку из-под кофе и направился к выходу из кухни.

— Я уже давно понял, что родственная душа — удовольствие мне не доступное. Через два месяца мне будет двадцать один. Это последний шанс, Оль. Если шар не изменит цвет… — он сделал паузу, будто обдумывая то, что на самом деле давно уже решил. — Я его разобью.