Перехлестье Судеб [Как Приручить Дракона]

Глава IV

В темной камере, куда проникала лишь тонкая полоска света, пахло затхлостью, несвежей рыбой и ощущался отчётливый холодок от ветерка снаружи.

Снаружи, если посмотреть внутрь, видно ничего не было: темно было настолько, что простым человечьим зрением увидеть было невозможно что-либо, кроме темноты. Казалось, она словно сеть — опутывала всё внутри камеры, заставляя чувствовать себя пойманным в западню.

Алана поморщилась от сравнения, дёрнула капюшон, посильнее натянув на лицо, и, выпустив длинный острый коготок, просунула его в замочную скважину массивного замка и принялась ковырять в нём, пытаясь отвинтить мелкие винты. Не получалось.

Помянув мерзких роду-людей, она сейчас остро ощутила раздражения, направленное на слишком добросовестно исполняющего свою работу Игрэйта. Этот парень был помощником кузнеца и все его изобретения не имели изъянов, однако никто даже не ценил их. А зря. Она не может изъять один мелкий винтик, хорошо приделанный.

— Полу-люди бы тебя сожрали, — выругалась она, когда коготь в очередной раз выскользнул из скважины. Смерила раздражённым взглядом железные двери клетки, сцепила зубы, отошла на шаг назад, но ощутила внутреннюю злость и необъяснимую боль в сердце.

— Полу-люди здесь не причём. Они также не виноваты в твоём неумении делать элементарные вещи, — послышался глухой голос с той стороны двери.

Игрэйт...

Алана вздрогнула от неожиданности, моргнула и попыталась прислушаться к своим ощущениям. Стало страшно... настолько безжизненным и лишённым эмоций голос был у бывшего сына вождя, что ей на мгновение показалось, будто она разговаривает с мертвецом — у них был столь похожий тон, вероятно. Ни одной нотки эмоций не проскользнуло в нём и Алана невольно поёжилась, ощутив, как по телу бегут табуны мурашек. Ей стало не по себе, да и продолжать начатое дело уже не хотелось, если честно. Однако останавливаться она не имела права, поэтому она мысленно приказала себе перестать нервно сжимать складки плаща, уверенно глянула на дверь и, стараясь чтобы голос звучал холодно, произнесла:

— На твоём месте я бы молчала, если уж тебя решили освободить ценой собственной чести, Игрэйт Безродный. Ты должен быть благодарен мне за...

— Я? Должен? — оборвал он её, не обратив внимания на обращение.

Алана недовольно поджала губы, костеря себя за неуместное желание помочь ему, возникшее совершенно неожиданно. А именно, когда она шла в лес, то внутри что-то оборвалось, резко сорвалось вниз и с утроенным ритмом бешено забилось сердце. Она сорвалась на бег, в сторону арены, куда отвели осуждённого на казнь Игрэйта. И она захотела ему помочь, зная, что если что-то пойдёт не так и её раскроют, то её обрекут на худшую смерть...