Сказка о том , как жнецы на моей даче жили

Суровые русские дороги.

Наконец(не без труда) машина тронулась с места. Я была за рулем(хотя Нокс очень рвался), Гробовщик на переднем сидении. Рональд же оказался зажат между Ти Спирсом с секатором и Греллем с пилой. Я же поставила диск отечественной фольк-рок группы «Мельница». 
Первой заиграла мелодия, очень уместная в пути. Дорога Сна. То есть – 
-НАЛЕЙ ЕЩЕ ВИНА, МОЙ ВЕНЦЕНОСНЫЙ БРАТ!
У Ти Спирса, начавшего понимать русский язык, предательски зачесался нос. Рональд был в восторге. Я же шепотом спросила у Гробовщика про балалайку. То есть я не видела, куда он ее дел.

-Ох, аз верно глаголить нет. Мой пятироюродный сестра есть Царевна- Лягушка. Соу, аз кант оживлять тела умерщвленный… 
Тут вся троица сзади дружно хмыкнула. 
-Одно – есть бить током, бат другое ту махать рукавами. В сих рукавах вещей помещаться, як каплей в море.  Обычно, аз класть печеньки да формалин. Мало ли, пригодится.  
Нас отвлек возглас Грелля, английский. Мой Бармаглот удобно устроился у красноволосого на мочевом пузыре и басовито урчал. Грелль же монотонно чесал ему подбородок, пока не вспомнил:
-Себастьянчик ведь так любит кошек! А тут одна кошка размером с трех. Ему б понравилось...
-Не надо при мне про вашего Себастьянчика! Тошнит уже от него!
-УИЛЛИ! ТЫ РЕВНУЕШЬ! Ай, ну не секатором же меня дубасить! 
-Прекратить поединки в моей машине! 
Дальше ехали тихо. На Ярославке мы попали в пробку. Я оказалась запертой у обочины, в правом ряду. А по самой обочине гуляли женщины наилегчайшего поведения. У Сатклиффа маньякски загорелись глаза, рот расплылся в чеширской улыбке, а бензопила завелась сама собой.
-Прекратите, Сатклифф!
-Уилли, дай вспомнить молодость! Дай мне поиграть с этими падшими женщинами! Уилли, дай мне окрасить их в красный!
-Уймитесь, диспетчер, а то вместе с Рональдом отправитесь в отдел кадров!
Что же это у них за отдел кадров такой? – подумала я.  
Тут вдруг Ти Спирс вздрогнул и спросил у меня:
-А куда мы едем?
-На мою дачу.
-Что такое дача?
Вот как объяснить иностранцу, что такое дача? Это же целый пласт русской культуры, это же орудие пыток, на которое жители России вот уже которое поколение соглашаются добровольно. И как объяснить ему, что мы, русские, вместо того, чтобы сходить на выходных в ресторан или в музей вдруг забиваем машину продуктами, лопатами, саженцами и родней, отстаиваем во всех пробках – достигаем дачи. Приехав, с упорством маньяков выискиваем в глуби сорняков огород, в котором потом ковыряемся, получив, в итоге, неравномерный загар, похожий на сыпь от аллергии и погрызенные муравьями овощи. Если огорода нет – тупо выдергиваем сорняки, которые все равно вырастут к следующему приезду. Еще некоторые особенно буйные идут в лес за грибами. В лучшем случае – соберут две-три червивые поганки, зато не дадут умереть с голоду местным комарам.  И ведь это противно, неудобно, неприятно... Но все равно каждое новое поколение заводит себе дачу. 
-Ну… как сказать… ДеревНЯ…
Пробка постепенно расформировалась, пятера в гордом одиночестве неслась по пустому съезду. С двух сторон нас окружал лес. Вот, за раскидистым дубом, началось кладбище.
-Что есть это? – спросил Гробовщик, прилипнув к стеклу.
-Что?
-Одесную… *справа*
Кладбище обыкновенное. А что?
-Воистину русски кладбища прекрасны…
-Это ты еще настоящей красоты не видел! – хмыкнула я, когда мы снова свернули.
Дорога абсолютно пустая. А проходила она на высоком холме, с которого открывался вид на бескрайние русские просторы, на поля и на леса, в дымке тумана. Вот она, настоящая русская красота, скромная, но величественная.  Жнецы дружно ахнули.
Я разогналась, мы на полной скорости летели по холмам, пока не испытали некое дежа вю. Под колеса опять кинулся гаишник. Вопрос, ЧТО ОН ЗДЕСЬ ЗАБЫЛ?! Это ж лес глухой. Тем не менее я остановила машину. 
-Скажи-ка дядя, ведь не даром… Ты притаился здесь с радаром?! – выдал Рональд. Откуда он эту поговорку вычитал? 
-Выходите из машины, – потребовал гаишник.
-Я не выйду, – ответила я возмущенно.
-Но вы превысили скорость, я покажу вам данные, заснятые камерой и…
-Как мой драндулет может превысить скорость? Он до сотни-то не разгоняется! 
-Нет, ну вы выйдете, а я вам покажу данные… 
-Черт с тобой, давай уже выписывай штраф, а я никуда не выйду.
-Но почему?!
-Я неприлично выгляжу!  И он – тоже, – я показала на Грелля. 
Гаишник остолбенел. Вернул документы, отдал мне честь. Пожелал счастливого пути. Это вообще что только что было? Вскоре остолбеневший гаишник остался далеко позади. Мы свернули на ухабистую дорогу, усыпанную щебнем. Проехали первый опознавательный знак, одинокого рыцаря дороги. Это – длинный и тощий таджик, заметающей в ямы щебень такой же, как и он, длинной и тощей метлой. И в сорокоградусную жару, и в сорокоградусные же морозы, в дождь и в вьюгу, в ветер и в сушь он стоял на одном и том же месте и заметал щебень в ямы. Рональд зачем-то его сфотографировал, мы поехали дальше.  До дачи оставалось совсем немного. Последний поворот – дорога… Знаете, по какому принципу у нас весной ремонтируют асфальтовые дороги? Не знаете? Сейчас расскажу. Образовавшимся в асфальте дырам придают прямоугольную форму, дабы залить потом новым асфальтом. Но ни черта его потом не заливают – и стоят эти прямоугольные дыры всю зиму. После зимы выдабливаются новые – и опять асфальт в них не заливают… К чему я это все? Да к тому, что после пары таких скачков моя Голубка заглохла…