[I still want you]

𝓾𝓽𝓸𝓹𝓲𝓪

Чонгук долго стоит, прислушиваясь, но за дверью не раздаётся ни звука. Он сбегает вниз по лестнице, едва не выламывает дверь, пытаясь выйти, бежит, а потом судорожно дышит, прислонившись к холодному стеклу на автобусной остановке.

Гуку тяжело даётся каждый вдох, а каждый выдох застревает в горле, готовый вырваться с криком. Гуку уже давно хочется кричать, но что-то мешает.
Он закрывает рот ладонью, заталкивая какой-то робкий и жалобный стон обратно, и стоит так, закрыв глаза.
На плечах, шее и на всем теле сразу, медленно остывают чиминовы прикосновения. Личный чонгуков апокалипсис разворачивается в нем удушливой волной, жгучим пепелищем, разъедает изнутри.

Чонгук догадывается не сразу. Сначала Чимин-хён кажется ему просто очень забавным.
Он смешной, милый, общительный и вездесущий, тактильный до невозможности. Его можно обнимать когда вздумается, можно подговорить на что угодно и о чем угодно можно с ним поговорить. Чимин потрясающий. Невозможно замечательный.

Его «я тебя люблю» такие трогательные, что по началу Чонгук их даже хранит в себе, как в шкатулке. А потом они растут, их становится так много, что дышать нечем. Их становится больше. Объёмнее. Многозначнее.

А когда до Чонгука доходит, они становятся страшнее.

Чимин пугает.

А потом пугает не только Чимин.

Чонгук сам себя пугает до ужаса.

Ему больше не хочется смеяться после каждого «я тебя люблю». Ему хочется плакать. Как малышу, забившись в угол, закутаться в одеяло с головой. Не вылезать, пока все не закончится, пока все не наладится.
Чонгук очень серьёзный и очень взрослый, он не разрешает себе думать об этом много.

Но думается все равно

Каждое чиминово «люблю» оседает в подкорке невесомым пеплом. Разрастается до целого пепелища.
Чонгук теряется во всем этом, путается и пугается ещё больше.

Тэхён замечательный хён. Всепроникающий, добрый. Но смотрит на Чонгука как-то странно и непонятные вещи говорит. Все его слова, даже банальное «собираемся у меня завтра» похожи на послание, на шифр, ключа к которому у Чонгука нет.

Юнги-хён, пугающий, с тяжелым взглядом, тоже смотрит странно.

Все вокруг как будто пытаются донести до Чонгука одну и ту же мысль, только по-разному закодированную. Проблема в том, что Чонгук с этой мыслью уже знаком, он уже свыкся с ней, сжился, но слишком боится, чтобы признаться в этом кому-нибудь.