Слепой

День первый - день последний . Понимание

Please take me home, too late, it's gone
I bet you're sad, this is the best time we ever had.
(c) Blink-182 - Please take me home.

Радио неожиданно прекратило играть, и телефон раздался мелодией. Кто-то усиленно звонил, но я даже не сдвинулся с места, слушая, как проигрывается моя любимая песня вслух, во всеуслышание, когда на улице так тихо… Забавно. Я даже глаз не открыл, продолжая погружаться в полудрему-полусон. Кто-то настойчиво названивал – мелодия проигралась полностью один раз, второй… 

На скамейку рядом кто-то аккуратно сел, а я, не открывая глаз, услышав в наушниках снова радио, уже точно знал, кто это. Мир. 

- Зачем ты пришел? – хрипловато спросил я, по-прежнему не поворачиваясь. Двигаться не хотелось, чтобы не разбазарить те остатки тепла, что остались. Но было зябко, и какое-то липкое, неприятное чувство сковывало меня, заставляло сидеть тихо-тихо… Ему, наверное, слышна даже музыка в моих наушниках.

Мир плюхнулся мне на плечо, кажется, так ничего и не сказав, да я и не расслышал бы… 

Так сидеть было, конечно, очень мило, но я замерзал. Ночь уверенно отбирала те крохи осеннего тепла, что дарил день. Я пошевелился, заставив Мирослава поднять голову с моего плеча, открыл глаза, щурясь в свете фонарей, и выключил музыку. 

- Что? – спросил я, не слыша ничего. Зачем он пришел? Неужели не понимает, что я сейчас не то себе подумаю. Мир поежился в своей легкой куртке, сжал в руке трость и мобильник. – Ты звонил? Я не давал тебе свой номер.

- Мне дали его в Центре, - глухо ответил он. Мы снова замолчали. Кажется, что неожиданно все темы разговора после таких откровений отпали. Мне было стеснительно и неловко рядом с ним, да и он немного робел, судя по притупленному пустому взгляду, глаза на меня так и не смотрели. 

- Мир… - все же прервал я повисшее такое тяжелое молчание. 

- Я запутался, Макс, - прервал меня блондин, качнув головой и занавешивая глаза челкой. – Правда. Ты постоянно твердишь мне, что не можешь без меня. Но тебе-то проще – ты уйдешь и все, забудешь обо всем, обо мне… А я? Мне куда деваться? Ты разлюбишь, разонравлюсь я тебе, и ты просто вышвырнешь меня на лестничную клетку, вычеркнешь из жизни. И что? А если… если я полюблю тебя? Как… как ты предлагаешь мне жить после? – срывающимся голосом, что, кажется, звенел в тишине, говорил слепой. – Я же не выдержу больше, Макс. Я просто пойду и сброшусь с крыши, или под машину… Ты не понимаешь?.. Мне нельзя привязываться. Потому что я слепой. Я не могу подарить кому-то счастье, а значит, я вскоре стану не нужен. Макс… - его голос становился все несчастнее, но меня это, правда, не сильно трогало. Все это я знал и так – ясно, как божий день.