Цветы.

8

pov Jm.

Я думал, что сердце никогда не сможет биться быстрее чем при каком-то комплименте в мою сторону от младшего, но... Может. Осознал я происходящее только когда Чонгук от меня отпрянул.
— Хен?
В грудной клетке... Ничего? Я ничего не чувствую. Почему?! Не чувствую шипов, которые режут мою плоть изнутри и мерзкие лепестки, готовые в любой момент вырваться наружу. Я просто не чувствую боли, а лишь быстрое сердцебиение.
Радоваться мне или нет?
— Зачем, — почему-то именно сейчас меня начало трясти. Человек, которого я искренне полюбил только что... Поцеловал меня? И для чего все это вообще? — Чонгук, зачем?!
Я подорвался с места и даже не заметил как с каждой секундой мой голос повышается. Лицо младшего выражало явное непонимание.
— Ты же знаешь, Чимин. Прекрасно знаешь зачем я это сделал.
Если ранее я хоть чувствовал бешеное сердцебиение, то после слов Чонгука уже окончательно ничего там, в груди, не билось. Я стал статуей. Это значит, что он все понимал с самого начала? Или...
— Используешь меня из-за наивности? Да это просто...
— Нет же! — парень глубоко вздохнул. Непонимание сменилось на лёгкую раздражительность, но, знаете, я тоже сейчас не готов был от радости порхать как бабочка. — Ты дашь мне все объяснить?
Сейчас для меня был выбор сложный, ведь настроение опустилось ниже плинтуса. Как бы вы отреагировали? Нет, я понимаю, что человек вам нравится, но вот так и без каких-то объяснений поцеловать... Складывается ощущение, что вас хотят использовать, сравнивая с девушками на одну ночь, а "дай объяснить" звучит как оправдание. Просто хочется уйти отсюда и желательно быстрее.
Хотя где-то в глубине души я надеюсь на то, что Гук не может быть таким человеком. Мы знакомы от силы двое суток, но возникает ощущение, что мы знаем друг друга довольно давно и есть маленький луч надежды на взаимность со стороны младшего.
Это, скорее всего, была единственная причина, которая убедила меня остаться тут, с Чонгуком.
Говорить ему ничего не пришлось, ибо парень сам понял, что я уходить не буду и, нервно сглотнув, начал.
— Когда я впервые тебя встретил, то мне было тебя жаль. Я видел как эта болезнь убивает твой организм изнутри и, по воле случая, оставил у себя, надеясь хоть на какую-то реабилитацию.
Стало как-то больно слушать подобное. Ужасные догадки подтверждаются и младший, скорее всего, просто испытывал все время ко мне жалость. Я просто пытался сдержать слёзы. Хотя бы сейчас. Не хочу быть перед ним жалким даже в данный момент.
— Но позже я начал понимать, что хочу оберегать, видеть улыбку на лице твоём всё чаще и всегда быть рядом. И не как мама, а скорее... Айщ, — тот в край был смущен собственными словами не меньше, чем я и, вздохнув, коснулся моего запястья, притягивая к себе ближе.
Сказал бы он это раньше, то не приходилось бы устраивать весь этот цирк на виду у людей. Черт. Придурок тут далеко не Чонгук.
— Ты плачешь? — внезапно подал голос юноша, отстраняясь от меня, но продолжая держать за руку. Так, словно боится, что я могу убежать. — Приступ? Что-то болит?
— Нет, блин, ссу глазами. Все в порядке, — ответил я, вытирая слёзы, которые всё же сдержать не смог. — Думал ю, что слов подобных от тебя никогда не дождусь.
Парень после сказанного ржанул, что тоже вызывало улыбку. Но таким радостным его ещё никто не видел. Правда было много вопросов из-за того, что тот даже не удивился.
— Я подозревал это.
Закончился наш диалог коротким поцелуем в лоб со стороны младшего, который заставил мои щеки не хило так гореть от нахлынувшего смущения.
Окей. С этих пор больше не буду считать Гука тормознутым.
Оставшийся час мы ещё просидели на улице, любуясь сеульским небом в тёмное время суток. И пусть фейерверки уже давно не запускали, а люди начали расходиться, атмосфера не менялась и на душе было спокойно.