Рукавицы

-Бонус 5-

Ладонь мальчишки расположилась на стекле, и он, игнорируя грязь под своими ногтями и раскрывая рот в форме буковки «о», выдохнул на окно. Форма ладони отпечаталась на стекле, и он с лучезарной улыбкой вернулся к своему излюбленному делу. Несколько цветочных горшков, расположенных на подоконнике, были разными по размерам и формам, а небольшие саженцы в них принадлежали к разным семействам растений. Мальчик рукавом водолазки почесал за ухом и стал осторожно и в небольших количествах поливать каждый из крохотных растений. Все должно было совпадать с графиком утренней подкормки, иначе было нельзя. Закончив поливку, мальчик выдохнул и незаметно обтер ладони об кофту, а потом, приметив грязные разводы на белом, протер рукавом подоконник. В прошлый раз на него наворчали из-за разведенного свинарника. Он не хотел повторения. Мальчишка задумчиво уставился на след своей руки, который стал еле видимым, а после ахнул, упираясь ладонями в холодное стекло. По комнате пронесся его громкий возглас:

— Папа, снег пошел!

С серого неба плавно спускались небольшие снежинки, некоторые из которых очень кстати клеились к окну, в которое смотрел мальчик. Из соседней комнаты послышался топот, и скоро в проеме показалась пара шоколадных глаз.

— Ким Чонгук, я сколько раз говорил тебе, не делать что-то в комнате без света! Зрение испортишь, — Тэхен раздраженно стукнул по выключателю. Комнату озарил свет, выставляя виноватую кроличью улыбку Чонгука напоказ.

— Пап, пап, снег пошел! — он не унимался, решив, что снег — хорошая причина, чтобы увильнуть от очередных нравоучений.

— Снег? — Тэ сразу остыл и медленно подошел к окну. Чонгук следил за папой, потому что тот всегда с трепетом относился к зиме, только вот почему-то в этот раз счастья на его лице не было. Он лишь устало улыбнулся и перевел свой раздраженный взгляд на него:

— Я же говорил тебе про свет, да? Тогда почему ты...

— Папа, ты у меня такой красивый, — Чонгук уткнулся в папин живот, собирая лицом желтый фартук на его животе, — Такой хороший и добрый! Я тебя очень сильно люблю!

Тэхен закатил глаза, но его губ коснулась теплая и любящая улыбка, а руки крепко-крепко прижали сына к себе. Этот мелкий был вредным временами, но таким родным и любимым, что ругаться на него было выше собственных сил.

— Что на обед? — пробубнил Чонгук в чужой живот.

— Сначала руки помой, — Тэхен отпрянул, наигранно отряхиваясь, — Фу, фу, руки какие грязные... Ах, а обед такой вкусный...

— Уже бегу, — Чонгук быстро смылся в ванную, а улыбка с лица Тэхена тут же пропала. Он повернулся, взглянул на падающий снег за окном, встав чуть ближе, выдохнул на стекло и медленно написал:

«Как ты там?»

В комнату влетел радостный Чонгук. У Тэхена холодок по спине пробежал, и он поспешил стереть надпись.

— Пойдем кушать, пап!