Сосед по комнате

Chapter eighth

Юнги вдыхает осенний запах дождя, выдыхая позже клубы белого пара, застёгивает до конца свою лёгкую куртку, которую уже, наверное, стоило бы заменить на что-то более тёплое, и поправляет на плечах непомерно тяжёлый рюкзак, в котором куча совершенно ненужных учебников — он будет носить полный комплект ещё с месяц, чисто ради приличия. Лениво перебирая ногами и согревая ладошки в своих карманах, Мин медленно тащится в сторону университета и изо всех сил пытается игнорировать человека возле себя.

Но тот, на самом деле, совсем не то, что вообще игнорировать возможно.
Если в мире и существует человек-бедствие, то его имя определенно Пак Чимин. Это просто аксиома. Доказательства и примеры тут совсем не нужны, всё сразу и так понятно. Все приятные чувства с прошлого вечера растворились, словно и не было их, в прожженной дыре на белой рубашке Юнги, которую Чимин перепутал со своей и решил погладить для похода в университет. И вроде бы ничего особенного, но это ведь ещё не всё. У Мина вообще иногда ощущение создавалось, что с Паком ничего просто так не бывает, обязательно стоит ждать какого-нибудь подвоха и всегда быть наготове. За одной оплошностью сразу следует цепная реакция, и происходит много чего ещё, причём в рекордно короткие сроки. Вот и сейчас. Младший так громко и увлечённо болтал утром по телефону, что умудрился не только испортить настроение Шуги на весь предстоящий день, но и задеть рукой чашку с кофе и разукрасить учебник по философии желтыми пятнами. Конечно, потом было много извинений на уровне ультразвука, но это совсем не меняло того, что именно Юнги придется потом отчитываться перед злым библиотекарем, который его уже почему-то недолюбливает.
Иногда ему кажется, что все в этом университете, кто старше тридцати, родственники вахтёра, или, по меньшей мере, имеют с ним крепкую ментальную связь.
Ибо, какого хрена?! Он не сделал ничего, тупо не успел ещё, но уже получает подозрительные и злые взгляды вдобавок к презрительно искривлённым губам.
А ещё Мин задается одним и тем же вопросом каждый божий день с момента, как попал из всех возможных комнат в общежитии именно в эту, чиминову, заваленную грязными носками и чашками с остатками ядерно сладкого чая: «Почему я?»
Юнги фыркает про себя, кривя обветренные и немного полопавшиеся в уголках губы в неубедительном подобии улыбки, и боковым зрением засматривается на младшего: завёрнутое по нос в вязаный пёстрый шарф, который скрывает пухлые щёчки и алеющий отпечаток пятерни на правой, сонное лицо, растрёпанные волосы и направленный на него взгляд сонных глаз. Пак чувствует себя виноватым за ту белоснежную рубашку, поэтому плетется рядом и терпит медленный шаг Юнги, который обычно его жутко раздражал.
И Мин, наверное, сошел с ума, или пропил вчера последние мозги, или ещё что, ненамного более приятное.
Но.
Но, кажется, сейчас Чимин выглядит очень мило. Не так, чтобы от приторности из носа шла кровь и тянуло изрыгать сахарную вату. Юнги немного коробит от этого ощущения, но оно есть, никуда не уходит, и приходится с ним мириться. Пак выглядит, словно бедный котенок, который подрал любимые обои хозяина и виновато прячется под махровым одеялом. Мин только качает на такое сравнение головой. Похоже, его мозг начал конкретно сдавать, раз выкидывает такую розово-конфетную муть.
Шуге действительно интересно, помнит ли вообще Минни, что творил прошлой ночью, как внезапно прижался к его спине неоднозначно. Обещал о чём-то подумать. Да, Юнги определенно сошел с ума.