Яркое утреннее солнце расплывалось по столу и полу сочными пятнами, приятно грело мне лицо, и даже стук клавиш под моими пальцами как будто имел призвук этого чистого света. Сюжет разматывался клубком, брошенным с пологой горы — не слишком быстро, но достаточно стремительно, чтобы даже мне, придумавшему его автору, было интересно продвигаться вперед. Я печатал, почти не останавливаясь, и наслаждался ощущением того, что реальность вокруг меня не имеет никакого значения, что история, рассказываемая мной бумаге сейчас даже более настоящая, чем я сам.
Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Принесла ж кого-то нелегкая… С сожалением допечатав предложение, я встал из-за стола и открыл дверь. Девушка с очень длинными светлыми волосами. Опять она.
— Доброе утро, — она нервно улыбнулась. Идеально прямые пряди пшенично-золотистых волос, светло-серые, очень выразительные глаза. И все же она относилась к тем людям, которым не суждено быть красивыми. — Мне очень приятно вот так случайно встретить одного из своих любимых писателей… Но не пугайтесь, я не собираюсь доставать вас просьбами об автографах или еще какими глупостями… Просто, понимаете, меня вчера по ошибке заселили в ваш номер, и я, кажется, забыла здесь книгу.
— Э-э… Даже не знаю, чем вам помочь, — растерялся я. Она очень удивила меня тем, что узнала, а то, что ей нравились мои книги и вовсе звучало неожиданно. Я привык считать себя одним из тех, чьи книги покупают, чтобы убить время в поезде или самолете, и никогда после о них не вспомнить, не говоря уже о том, чтобы рассматривать фото писателя на задней стороне обложки… — Я вроде никакой книги не находил.
— Она должна быть на подоконнике, это совершенно точно, — взволнованно проговорила девушка, — кстати, меня Эйлин зовут, — она довольно бесцеремонно зашла в комнату, хотя я ее и не приглашал.
— Очень приятно, — ладно, не стану возмущаться ее манерами, пусть забирает свою книгу и уматывает отсюда поскорее.
Эйлин тем временем отдернула прозрачный тюль, занавешивавший окно, и я увидел, что на подоконнике, прислоненная к стене, действительно стоит книга. «Венера в мехах». Я поспешно отвел глаза, успев кроме ярко-красного названия только краем глаза заметить статую Венеры Милосской с небрежно накинутой меховой шкуркой на плечах. Своеобразные у Эйлин литературные вкусы, ничего не скажешь.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Поцелуй Дождя
RomanceЛукас Лалльман - человек, жизнь которого ограничена довольно странной фобией. Он испытывает необъяснимый страх перед обнаженным телом. Он довольно известный в Великобритании писатель, но этой осенью его посещает серьезный творческий кризис. Его лите...
