Всё, что во мне осталось — тоска и гниль,
Отдал бы сердце, да замараешь руки.
Там, под коростой, теплится (не спугни!)
то, что так жалко тянет к тебе в разлуке.
Взглядом твоим нетрудно громить металл,
Даже моя золотая броня трясётся;
Дом при тебе пропах волшебством и солнцем.
Ты заставляешь демона трепетать.
Только тебе подвластно меня кроить,
Ты мне хозяйка, даже кинжал не нужен.
Демон во мне хитер и непоборим,
Чуть надави — и с гнилью ползёт наружу.
Что я такое: горе, проказа, боль?
Голос бесовский в памяти душ заблудших?
Мудрость веков смиряется на «слабо»,
может, моя гордыня меня придушит —
Я бы скорей поставил всё на тебя,
Смело кинжал вверяя в твои ладони.
Милая, по чудовищам не скорбят.
Я не достоин скорби твоей, запомни.
Я и одной улыбки не заслужил,
Сердце твоё доверчиво бьется рядом;
С ним я готов менять мировой порядок,
Чтоб ни на миг тебя мне не пережить.
