Врач иногда кажется Джину глупым, совсем дурачком. Молодой, опыта – с три ржавых копейки, да и на щенка похож больше, чем на человека. На того, кто спасает жизни.
Джина спасать поздно.
В сентябре он что-то ему говорит в трубку, быстро, неразборчиво. Джину в уши льется вода. Океан шумит волнами. Он правда глупый, раз ведет себя настолько нелепо. Джин качает головой и по привычке сбрасывает вызов.
"Я ничего не слышу", – пишет устало,
и следом:
"Когда мне приехать?"
Джин ведет темно-синим по разлинованной бумаге, почти засохшим. Обвести, заключить в квадрат, подрисовать крышу – домик, обратно в детство.
Сигаретная пачка летит куда-то в угол, три пустые валяются под стулом с позавчерашнего утра. Месячный план перешел в недельный. Джун бы его убил, если бы увидел, а Хосоку все равно.
Хосоку вообще всегда все равно. Заходит два раза в неделю, несет свой лимонный пирог, никогда не снимает "пуму". Джин каждый раз машет на это рукой, не ботинки же, сланцы, домашние, но потом все равно моет за ним пол.
Хосок никогда не спрашивает, почему тот молчит все время. Только забирается в кресло и трещит без умолку. Про брата, друзей, погоду, мир. А когда Джин зависает, застряв где-то посередине, тянет улыбку на пол лица и негромко щелкает перед носом.
Джин усердно делает вид, что слышит. Пытается уловить суть, кивать впопад. Когда не может – устал или в ушах звенит – идет ставить чайник, вдохнуть поглубже.
Он правда старается, изо всех сил. И в хорошие дни искренне верит, что сила мысли поможет, и Пандора вернется в свой ящик.
Хороших дней бывает мало.
Зато в каждый из них синий маркет марает клетку. Джин ни капли не доверяет врачу, но все равно соглашается на тесты.
А
потом
964 неудачная попытка, и нестерпимо хочется к Джуну.
