Маша еще долго сидела у Маргариты Сергеевны. Ей было искренне жаль эту женщину. Она только не понимала, как можно было смириться с таким несправедливым обвинением, не попытаться найти того, кто ее подставил. «Просто все люди разные, — решила для себя девочка. — Но я бы так не могла».
Часа через два, когда Маргарита Сергеевна немного успокоилась, Маня простилась с ней и побежала к Гошке. Хорошо бы он уже вернулся. Но его еще не было. И она поплелась домой.
— Привет, где тебя носит, Маняшка? — спросила старшая сестра.
— Дела были, — буркнула Маня. «Тоже мне, сама тусуется у Ксюхи на даче, а я должна перед ней отчитываться». Но она промолчала.
— Я же волнуюсь!
— Ничего, небось когда на даче была, не больно-то волновалась! — возмущенно ответила Маня.
— Но я же предлагала тебе со мной поехать!
— Нет уж, спасибо, я в это лето уже нажилась на даче, хватит с меня!
— Вот видишь, ты сама не хотела!
— А, между прочим, мама вряд ли очень обрадуется, когда узнает, что ты меня тут одну бросила!
— Ну ты и стерва, Манька!
— Да уж какая есть!
— Слушай, я сама понимаю, что нехорошо было тебя бросать. Ты маме не говори, ладно? Не потому что я боюсь, просто она расстроится.
— Конечно, расстроится! Ты ведь у нас такая вся правильная, такая высокоморальная, и вдруг нате вам — слиняла на дачу, младшую сестренку одну кинула...
— Но ведь с тобой ничего не случилось!
— А если бы случилось?
— Но я же знала, что вернулся Гошка и ты тут под присмотром. — Голос Саши, однако, звучал виновато.
И Маня решила этим воспользоваться.
— Так и быть, я маме не скажу, но...
— Но что?
— Ты должна пообещать, что не будешь вмешиваться в мои дела.
— Какие дела?
— Ни в какие!
— Вы что, опять с Гошкой что-то расследуете?
— Может быть, — загадочно бросила Маня и пошла на кухню выпить воды.
— Маняшечка, расскажи, мне же интересно!
