Тэхён наблюдал за Чонгуком, ненамеренно изучая, и подмечал детали, которые, в силу возраста и неопытности, не знал, как трактовать, реагируя на поведение младшего по наитию. С ним невозможно было найти золотой середины, потому что золотой макне, как ему казалось, реагировал на все непредсказуемо. Перебирая тактику общения с ним, Тэ пришел к выводу, что реагировать на его срывы ответным криком было самым проигрышным вариантом. Гук еще больше заводился: темперамент, подростковый максимализм и неуверенность в себе делали из него непримиримого спорщика, которому старшие многое прощали, списывая на возраст, в котором и начинает формироваться характер, а излишне агрессировать на парнишку, который был оторван от семьи почти ребенком, они считали неправильным, хотя иногда младший переходил грани, получая за это серьезный разбор полетов на общем собрании. И если раньше Тэ с трудом сдерживался, чтобы не сорваться, гневаясь на то, что «мелкий совсем берегов не видит», то теперь все изменилось и наложило свой отпечаток на реакцию. Тэхён знал, каким нежным и трогательным тот может быть, каким беззащитным.
Создавалось впечатление, что Гук застрял в детстве, в то время как он сам внутренне стремительно менялся, взрослея. Менялся и его угол зрения на происходящее вокруг и в нем самом. То, как он обошелся с ним, изменило его. Он понял, что надломил младшего, и был рад, что разрешилось все в лучшую для него сторону. Без лишних затяжных трагедий, без уходов и особенно без демонстраций в пылу эмоций остальным, что между ними на самом деле происходит. Да, он чувствовал, что Гук все еще бередит в себе рану унижения. Но младшего тянуло к нему, и Тэ чувствовал, что наряду с физической тягой росла и эмоциональная привязанность, с каждым днем становясь все очевидней. Тэхёна радовало то, что Гук все чаще сам подходил к нему, делился чем-то важным, ждал одобрения и поддержки. Такое и раньше было, до произошедшего, но он ощущал, что теперь все на ином уровне. Пусть Гук и не признается, но он становится для него самым близким человеком. Тэхён боялся нарушить эту устанавливающуюся связь грубостью. Он осознавал, что Гук реагировал на его слова чувствительней, чем на чьи бы то ни было. Поэтому, сдерживая злость, он просто уходил, кидая на него гневный взгляд. И Гук, удивляя его, приходил и просил прощения, либо же виновато молчал, ожидая, когда он заговорит с ним. Такое поведение, особенно по отношению к нему, было несвойственно Чонгуку, но именно так все чаще и происходило. По Гуку легко можно было прочитать, как тот переживал, если он долго держал обиду на него. А еще младший терялся от долгого прямого взгляда, который действовал на него усмиряюще. Тяжелый взгляд Тэхёна на всех действовал если не устрашающе, то точно вызывая напряжение и желание не связываться с ним, когда тот так смотрит, отмечая в этом некую грань, после которой терпеливый Тэхён мог сорваться. Гук особо остро реагировал на подобного рода взгляды, буквально съеживаясь. Тэхён шаг за шагом подбирал ключи к Чонгуку, открывая все новые и новые, скрытые для других двери к тому, что макне чувствует и как себя ощущает в этом мире. Он все искусней применял кнут и пряник и сам удивлялся тому, что Гук на самом деле довольно предсказуем. Если Гук был на взводе, Тэхён мог просто прижиматься к нему со спины или провести по волосам, и тот успокаивался. Чувствительность младшего к любой, даже самой невинной ласке от него — еще один козырь в руках в борьбе с его эмоциональной нестабильностью. Тэ и не знал, что одним нежным касанием можно затушить бурю, и это было еще одним открытием, поразившим его. Держа его в объятиях, Тэ физически ощущал, как с Гука спадают латы и втягиваются шипы. Таким ласковым и податливым его видел только он. Наедине с ним Гук становился его «малышом». Гук надул губы, когда Тэ впервые в порыве нежности назвал его так, но возражения не выразил. И Тэхён настолько привык, что иногда, забываясь, называл его так в быту. Подобные моменты были свойственны Тэхёну, поэтому никто из согруппников особо не зацикливался, не видя в этом странности. И на нежные поглаживания Тэхёном младшего тоже не обращали внимания. А вот на то, что на Гука это как-то успокаивающе действовало — да. Но ребята не вмешивались в их общение и скрытого подтекста в этих прикосновениях не искали, и к слишком сильной привязанности Гука к Тэ относились с пониманием: так или иначе, в коллективе всегда образуются обособленные ячейки, поэтому приклеенность одного к другому воспринималась нормально. С Тэ Гук был более покладист и уравновешен, а это главное, что их волновало. Тэхён же с каждым днем замечал, как Гук ищет его внимания. Это льстило. Хотя холодом иной раз тоже отдавало, и саркастическими замечаниями тот мог иногда уколоть. Тэ не видел в этом особой проблемы — младший пытался показать гонор, и это в его характере. Все равно в итоге он окажется в его руках, в привычной для него роли — млеющим от любого касания малышом. Совсем ручным.
