Сигаретные вечера

Глава 5

«Начало 6 утра, а Чуя уже возле зеркала околачивается! Ну павлин, ей богу!» Так подумали бы многие, увидя рыжего студента, который с ног до головы себя осматривал. Нет, он отнюдь не красовался, а проверял, не нарисовал ли что-нибудь на лице его «обожаемый» сосед несмываемым маркером. Но, к удивлению, всё было чисто.
После вчерашнего дазаевского «Это объявление войны!» Накахара реально напрягся. Да, для него это был дикий азарт, но блять, Осаму не дурак, да и шутки у него не всегда детские. Хрен знает, что он может придумать.
Но пока всё было тихо. Даже слишком. Рыжий неслышно выходит из комнаты, оглядываясь по сторонам, но в квартире и правда тихо. Либо этот придурок спит, либо уже свалил в универ. Хотя второе на вряд ли, ибо этот человек скорее вовсе откажется от смерти, нежели в этот ад пойдёт. Тем более в такую рань, когда университет ещё не открывался даже.
Чтобы проверить свои догадки, юноша тихо заглядывает в свою комнату. Никого. Всё тихо. Странно.
Накахара шире распахивает дверь, заходя на чужую территорию и окликая соседа:

— Дазай?

Но в ответ ничего. Да что ж творится-то...
Но Чуя не собирался со всем этим разбираться. Раз его нет, почему бы и не отдохнуть, пока есть возможность. Чем, собственно, Накахара и стал заниматься. Включил музыку, начал подпевать и не спеша готовить завтрак. Прекрасное утро, однозначно.

Но в каждой бочке мёда есть ложка дёгтя.

В коридоре хлопнула дверь, когда рыжий со спокойной душой попивал кофе. На часах 6 утра.

— Не крадись, крыса, я не сплю уже, — крикнул с кухни голубоглазый, завидев тихо идущего соседа. Тот, в свою очередь, резко замер в коридоре.

— Наша Спящая красавица проснулась без поцелуя прекрасного принца?

— Пришлось, потому что рядом только его уродливая кобыла.

— Ты как всегда жесток, Чуя-кун, — Осаму усмехается и подходит к студенту со спины, просто и по-будничному положив голову на чужую макушку.
Но ему тут же прилетает в челюсть от чужой же головы – ибо нехрен.
Дазай шипит, хватаясь пальцами за подбородок – от удара он умудрился прикусить нехило язык. Больно. И жестоко.

— За что? — заскулил кареглазый, жалобно смотря на соседа, который, как ни в чем не бывало, допивал кофе.

— Я не подставка для тебя.

— Да? А на табуретку сойдёшь.
Минус нормальное утро.
Чуя зло скрипит зубами, но не двигается с места. Рано.